Джон Гришэм - Блюстители

Нападение на него было совершено тринадцать недель назад, и его состояние улучшается с каждым днем. Куинси все больше понимает из того, что ему говорят, быстрее вспоминает нужные слова, а его лексикон становится богаче. Серьезная проблема заключается в том, что реабилитация должна проходить как можно более медленно. Ведь для Куинси восстановление здоровья и выписка означают возвращение в тюрьму. Много раз я пытался донести до медиков, что исключительно важно, чтобы они не торопились. Но пациенту хочется, чтобы процесс выздоровления шел как можно скорее, он устал от больницы, от бесконечных операций, игл и трубок. Ему хочется побыстрее встать на ноги и бежать от всего этого.

Пока Фрэнки гонит машину на юг, я подолгу разговариваю по телефону с Мэйзи, Сьюзен Эшли и Биллом Кэнноном. Идей у всех накопилось так много, что Мэйзи организует часовую телефонную конференцию, во время которой вся наша команда предпринимает мозговой штурм. Именно Мэйзи высказывает самое блестящее на данный момент предложение — использовать трюк, над которым она последнее время размышляла. Согласно законам штата Флорида ходатайства об отмене приговора и досрочном освобождении должны подаваться в том округе, где находится тюрьма, в которой содержится заключенный. По этой причине старый судья Планк буквально тонет в бумагах — ведь Коррекционный институт Гарвина расположен совсем рядом с его офисом, в захолустном округе Пойнтсетт. Он слишком загружен рутинной работой, чтобы испытывать к кому-либо сочувствие, и не заметит новых улик, даже если они будут очевидными.

Однако сейчас Куинси Миллер формально не является заключенным Гарвина. Он лежит в больнице в центре Орландо — главного города округа Ориндж, население которого составляет полтора миллиона человек и в котором расположены офисы сорока трех окружных судей. Если мы подадим новое ходатайство в округе Ориндж, штат может выдвинуть свои возражения на том основании, что мы просто занимаемся подбором наиболее подходящей для нас судебной инстанции. Но, в конце концов, попытавшись это сделать, мы в любом случае ничего не потеряем. Если нам повезет и у нас все получится, мы представим новые улики другому судье, работающему в крупном городе и обладающему достаточно широким кругозором. Если же этот фокус у нас не пройдет, мы снова отправимся к старине Планку и еще раз попытаем счастья в его суде. Но прежде всего отзовем апелляцию на решение Планка об отклонении нашего первого ходатайства. Она все еще так и не была рассмотрена и уже три месяца лежит где-то в Верховном суде штата Флорида в Таллахасси.

Следующие два дня мы с Мэйзи занимаемся составлением текста обновленного ходатайства и решением вопроса об отзыве апелляции на решение судьи Планка. В этот же период мы получаем хорошую новость: криминалистическая лаборатория штата Флорида приходит к тем же выводам, что и Кайл Бендершмидт.

О Тафтах и о скелете в шкафу их старого дома новостей нет.

Если бы у нас в офисе было шампанское, мы бы, пожалуй, могли откупорить бутылочку, когда моя любимая медсестра звонит из Орландо и сообщает, что, во-первых, у Куинси воспалилась одна из колотых ран, а во-вторых, челюсть срослась неправильно, и потребуется еще одна операция.

Я заканчиваю разговор словами: «Пожалуйста, не выписывайте его».

Мы подаем новое ходатайство в один из судов округа Ориндж, который является территорией Сьюзен Эшли. В суде держат в секрете схему, по которой те или иные дела распределяются между судьями, поэтому мы не знаем, кто будет заниматься подготовленным нами документом. Для постановки нашего вопроса на рассмотрение штату Флорида требуется две недели, и он в итоге не проявляет желания отклонить нашу просьбу, вероятно, решив, что делать этого не следует.

Сьюзен Эшли требует ускоренного проведения процедуры, и мы узнаем, что «наш» судья — Анш Кумар, тридцатилетний американец во втором поколении, чьи родители приехали в Америку из Индии. Что ж, мы мечтали о том, чтобы делом занялся какой-то другой судья, не похожий на старину Планка, и мы этого добились. Анш Кумар удовлетворяет нашу просьбу о рассмотрении ходатайства в ускоренном порядке. Это хороший знак, и я снова несусь в Орландо. Мы едем туда вместе с Фрэнки на его грузовике-пикапе, потому что он считает, что на моем «Форде» это было бы небезопасно, особенно с учетом того, что я, сидя за рулем, постоянно ору в мобильный телефон и виляю по дороге из стороны в сторону. Так что Фрэнки ведет машину, а я говорю по сотовому, стараясь не кричать.