Александр Воронецкий - Золотая лихорадка в русском варианте

Напрашивалась версия, что экскаватор привезли на бортовой машине, и на ней же увезли. Тогда машин должно быть четыре. Многовато, сложно столько задействовать подпольно, так скажем. И вряд ли кто на лишний риск пойдет. Более вероятно, что машин было две, и сделали два рейса. Тогда все сходится, но возникает другая проблема: два рейса даже до ближайших поселков за ночь не сделаешь. Остается предположить, что часть руды вывезли просто в сопки, где на нее наткнуться можно лишь случайно. Ну а дальше , до конечного пункта, могли перевезти и попозже, когда все утихомирилось.

В общем, с машинами особой ясности не получалось, как и с экскаватором. Но и машины, вернее всего две, но возможно и четыре, и экскаватор на резиновом ходу искать нужно в одном месте, в связке.

Пока обсуждали дела, время пошло на третий час. А в четыре меня ждут в партии люди для беседы. Надо ехать.

Трогаемся, выезжаем из кустов на шоссе и по хорошо знакомой дороге катим в партию. О работе все обговорено, и Юра поинтересовался моими планами на субботу и воскресенье. Я подумал, что в эти дни он не хочет быть ко мне привязанным, но ошибся. Как выяснилось, заядлый рыбак заранее начал готовить меня к рыбалке, о чем все же проболтался.

Тратить в командировке два дня на развлечения – преступление, о чем я не промолчал. Но Юра не согласился: поедем в пятницу после работы, вернемся в субботу в двенадцать дня. И дело найдется: на берегу есть бывший поселок рыбаков, теперь там кроме как для себя рыбу не ловят, но скот по округе пасут. И пастухов неплохо пораспрашивать.

Заманчиво, только мне сейчас лучше не рыбу, а женщину поймать, на ночь. Можно и не очень красивую, но без предрассудков. Вредно для мужика в моем возрасте почти трех недельное отсутствие женских ласк. Юру мои откровения рассмешили, но подумав, он предложил:

«А что, и с женщиной тебя познакомлю. И симпатичная, и поговорит, и все остальное. Наши мужики на нее посматривают, но у всех жены, в партии все на виду, ничего не скроешь. А дама свободная, разведенная, и с ней никто мужа не оставит без присмотра.» На меня посмотрел и добавил: «А ты в командировке, человек свободный, и она это поймет. Мужик ей нужен, в соку женщина».

Предложение заманчивое, пообещал на досуге подумать – и тут же попросили думать побыстрее, в четверг к вечеру определиться.

В партию приехали в пол четвертого. Пока ставил машину в гараж, пока с завгаром поговорил – все ли в порядке с машиной – без пятнадцати четыре. Пора в кабинет «Техники безопасности».

На крыльце камералки четыре мужика курили и посматривали в мою сторону. Пошли следом по коридору, в отдалении. Пока открывал дверь в кабинет, подошли и поздоровались, доложили, что направлены ко мне. Предложил заходить по одному, вначале шоферам, потом сторожам. И тех и других было по паре, на каждого потратил минут по пятнадцать-двадцать.

Первый молодой парень оказался шофером, который вез с шахты сторожа в состоянии подозрительной «отключки». Расспросил его основательно и с учетом графика работы определился этот самый день – воскресенье третьего июля, ровно за десять суток до выявления факта пропажи руды, и за двенадцать суток до смерти этого же сторожа. В то воскресенье от него спиртным не пахло, в комнате никаких стаканов и бутылок, а бедолага спал на топчане. Вдвоем со сменщиком его долго будили, но до конца так и не проснулся; полусонного довели до машины и в таком состоянии шофер его довез, а потом и провел домой, вернее до кровати, где тот сразу отключился.

Напрашивалась мысль: сторож или сам что-то выпил, или же кто-то угостил. Тогда вопрос: кто это мог сделать. Но посторонних ни в тот день, ни перед ним никто из шоферов и сторожей не заметил. Начал по очереди расспрашивать о более ранних сроках: появлялись ли на шахте люди до злополучного воскресенья. Оказалось, что появлялись. Это уже знакомый мне браконьер Колька – на этот раз на шахте переночевал, ушел и не вернулся.

И еще один человек приходил, со стороны железной дороги. Поболтал, попросил напиться, потом (об этом я спросил специально) подходил к площадке с рудой, посмотрел, спросил у сторожа что это такое. Но за ограду не заходил. И ушел в сторону железной дороги. Сторож посчитал его железнодорожником: измучился человек от жажды и приходил попить.

Словесный портрет «железнодорожника» составился без труда: молодой парень, среднего роста, стройный, с правильными чертами слегка вытянутого лица, черные прямые волосы, карие большие глаза, маленькие черные усики. Похож на кавказца, но не армянин – по словам сторожа, нос не тот.