Александр Воронецкий - Золотая лихорадка в русском варианте

«Я не один. В машине Юра и двое моих коллег. Без них не могу решить – уже договорились собраться».

«Все и приходите, не пожалеете», – он вышел из-за стола и направился к двери, – «Сейчас я их сам приглашу», – я за ним.

У машины агитировать ему долго не пришлось. Юра в момент ситуацию понял и принял как должное, Слава заинтересованно слушал и соглашался, а Михаил для порядка чуть поотказывался, но согласился тоже.

Славе повез Михаила в Мирный, партийские разошлись по домам, я в гостиницу – привести себя в порядок и немного отдохнуть перед намеченным на восемь часов мероприятием.

В пол восьмого за нами зашел Юра. Вид простецкий: брюки, рубашка с коротким рукавом, не белая, в орнаментах. А мы со Славой голову ломали, что одеть.

«Так и пойдешь?» – интересуюсь у геолога.

«А что», – начал он я оглядывать, – «нормально одет. Жнщины пусть расфуфыриваются, а мне демонстрировать нечего».

«И даже без пиджака?» – Слава подал голос.

Юра с сомнением нас оглядел:

«И вы не вздумайте одевать, запаритесь. Хватит одной рубашки».

Я и Слава последовали совету – начали лишнее снимать, рукава рубашек закатывать.

«Про Михаила не забыли?» – напомнил геолог.

Слава тут же из комнаты выскочил, и через минуту послышался звук отъезжающей машины. Очень быстро она вернулась, остановилась напротив окна, захлопали двери закрываемой кабины.

Вскоре вчетвером пошагали к зданию, как Юра назвал, «керноразборочной», где коллективные мероприятия и проводятся. До восьми десять минут, но народ возле крыльца толпился, почему-то весь мужского пола. Слава это заметил:

«А женщины где?»

«Женщины внутри, сервируют столы. Мужикам не дозволяется», – Юра помахал рукой, кого-то приветствуя издали, – «Закуску они готовили, каждая на свой вкус. Вот и расставляют, что бы всем досталось понемногу, а не одному столу».

Подошли, поздоровались с ожидающей публикой. Кто-то начал разговор с Юрой, потом втянули в него и остальных. Обычный мелкий треп и анекдоты. Народ между тем подходил, и одиночки, и пары. Мужики одеты как и мы – легко и свободно, а женщины – сразу и не скажешь. Отлично одеты, ярко и – сексуально. Я привык видеть в партии всех в опрятной одежде и прекрасно выглядевшими. Но то был вид рабочий, а сейчас – ну не видел никогда сразу столько красивых, ухоженных и со вкусом одетых женщин. Исподтишка глянул на Славу – с широко раскрытыми глазами и удивленной улыбкой он так откровенно сопровождал каждую взглядом, что мне стало даже неловко. Толкнул его в бок. Слава повернулся ко мне и восхищенно заметил:

«Ну и девки! Где они взяли таких?»

Я не забыл, в каком отвратительном настроении он ехал из города и напомнил:

«Я же предупреждал, что будем жить нормально, уезжать не захочешь!»

На что Слава неопределенно протянул:

«Да, дела!»

Михаил нашел среди присутствующих знакомого и незаметно от нас отошел. Вскоре появились Павел Петрович и Игорь Георгиевич с женами, и публика потянула в здание. Михаила его знакомый повел с собой, а я и Слава пошагали за Юрой, который бросил: «За мной держитесь!»

Зашли в помещение. Громадная комната или зал, спокойно вмещавшая человек пятьдесят. Вдоль противоположной от двери стены и одной боковой – сплошной стол буквой Г, заставленный закусками, бутылками и посудой. С шумом и смехом начали разбираться за столом. Четкими парами – муж и жена – садились редко. Больше отдельными небольшими кампаниями: с одной стороны стола мужчины, с другой женщины. Кто-то Юру позвал – я увидел, что Паша, знакомый мне по поездке на озеро, держит места для нас троих. Прошли к нему и присели за столом со стороны стены, откуда хорошо просматривалось все помещение.

А смотреть было на что. В такой оранжерее, где цветочков с избытком хватало на приличный букет, с таким шикарным его внешним оформлением, я еще не бывал. И, если судить по лицу, Слава тоже. Молчать нам не давали – напротив сидели жены соседей-геологов и требовали к себе внимания. Я пригляделся повнимательнее, и увидел Наташу в кампании с несколькими женщинами, довольно далеко от нас.

Послышались призывы к тишине, и общий шум разговоров начал стихать, сменился бряцаньем тарелок, ложек, бульканьем наливаемого в стаканы спиртного. Поднялся Павел Петрович и в установившейся тишине сказал тост. Даже не его, а короткую речь, смысл которой, как я понял, в том, что наконец в партии появилась руда, а присутствующие внесли в это появление посильный вклад. И он в лице руководства всех благодарит за проделанную работу, поздравляет с успехом. Послышался звон стаканов – начали чекаться с ближайшими соседами, кто-то прокричал: «Даешь руду!»