Наталия Антонова - Шторм в тихой гавани [litres]

Наконец, присмотревшись, Ксения увидела и лениво проплывающих рыб, чешуйки которых на солнце переливались, как драгоценные камни. Если смотреть на них сквозь толщу воды, то кажется, что кто-то щедрой рукой рассыпал там блики. «Интересно, – подумала Ксения, – они их ловят или нет? Ведь карп – рыба плодовитая и может заполонить весь пруд». Она вспомнила, что и название карп получил от греческого слова «плод» как раз за свою необычайную способность быстро размножаться. Собственно, до XII века никакого карпа в Европе и не было, а вывели его в Китае как разновидность сазана. Ксения пожалела, что не захватила с собой хлеб, ведь, как известно, карпы любят покушать и едят почти всё, не зря же их называют «всеядными водяными». Она решила, что завтра придёт к пруду с угощением для рыб.

Направляясь обратно к дому, она не забыла отыскать садовника, который теперь рыхлил клумбы с готовящимися зацвести ирисами и лилиями.

– Саша! Я за пионами, – окликнула она его, подойдя поближе.

– Да-да, всё готово, – откликнулся он и достал из-под куста уже срезанные и завёрнутые в ткань цветы.

Ксения еле дождалась пяти часов вечера. В это время она каждый день разговаривала по скайпу с сиделкой. Сотникова позвонила девушке в тот же день, как они прибыли на лечение в Германию, а чуть позднее сообщила, что разговаривать ей с Ксенией удобнее всего будет в пять часов по их домашнему времени. Сразу же, как только появилось изображение Елены Павловны, Моравская торопливо поздоровалась и стала расспрашивать о состоянии здоровья матери. Сотникова сначала просто успокоила девушку, сказав, что дела у них идут неплохо, потом начала докладывать подробно, какие у Лидии Константиновны взяли анализы, какие ей назначили процедуры. Рассказала Елена Павловна и о том, как они гуляли в огромном саду, где даже познакомились с другими пациентами. Лидия Константиновна знает английский, а Елена Павловна неплохо говорит по-немецки, так что особых проблем в общении не возникает. Ксения, в свою очередь, рассказала сиделке о том, что живёт теперь у тётки. Говорила она бодрым голосом. Но Елена Павловна знала, что Ксения отправилась к Рудневой исключительно по настоятельной просьбе тётки, поэтому она сказала:

– Ничего, Ксения, время пролетит быстро, и скоро все мы будем дома. Кстати, здесь одна сестричка научила меня печь вкусный штрудель. Приеду и обязательно приготовлю его на вашей кухне.

– Скорее бы, – невольно вырвалось у Ксении.

Сотникова в ответ рассмеялась и проговорила с улыбкой:

– «Ямщик, не гони лошадей».

Ксения в ответ тоже выдавила улыбку и ответила:

– Еленочка Павловна! Я постараюсь набраться терпения.

Вечерний чай они пили с Агриппиной Егоровной вдвоём.

– Ада Константиновна ещё не вернулась? – спросила Ксения.

– Как видите, – отозвалась Руднева-старшая.

– А Рудольф с ней?

– Куда же Адочка без личного-то секретаря, – насмешливо отозвалась Агриппина Егоровна.

Чтобы переменить тему разговора, Ксения решила рассказать старой даме о том, что разговаривала по скайпу с сиделкой своей матери. Агриппина Егоровна оказалась прекрасной собеседницей, она не только внимательно слушала девушку, но и задавала вопросы. Ксения охотно отвечала. Эта женщина, прикованная к инвалидному креслу, нравилась ей всё больше.

– А где ваш батюшка? – осторожно спросила Агриппина Егоровна.

– Мой отец умер, когда я была ещё ребёнком, – вздохнула Ксения.

– А что с ним случилось?

– Сердечный приступ.

– Вот и мой брат скончался от сердечного приступа, – печально проговорила Руднева-старшая.

– Наверное, вы очень любили его, – вырвалось у Ксении.

– Да, вы правы, я очень любила его. Да и как мне было не любить своего старшего брата? Ведь он в значительной степени заменил мне родителей. Я была поздним ребёнком. Мне едва исполнилось восемнадцать, как умерла наша матушка, а через два месяца скончался, не вынеся разлуки с женой, батюшка. И я осталась одна! – воскликнула Агриппина Егоровна.

– А где же был в это время ваш брат?

– Владик тогда уже женился, у него были свои детки. Тем не менее он не оставил сестру, и они с женой взяли меня к себе. В их гнезде я оттаяла и отогрелась. Когда боль утраты перестала невыносимо терзать моё сердце, я снова вернулась в институт и окончила его. Потом я устроилась на работу и быстро продвигалась по карьерной лестнице. Всё бы ничего, да я умудрилась влюбиться в своего начальника, – Агриппина Егоровна замолчала.