Руки дрожали, расплескивая на блюдце белоснежную пенку с капуччино. Мои предположения, вызванные чтением Алисиного дневника, подтвердились самым неожиданным образом.
— Как — не сама? Ты в этом уверен? — я перешла на шепот не для того, чтобы никто не услышал моих слов, а потому, что перехватило дыхание.
— Ее вынудили двое недоносков. Только доказать ничего не получится.
— А ты откроешь снова уголовное дело? — голос вернулся ко мне, но не самообладание.
Слезы хлынули сами собой. Меня трясло, как в лихорадке. Во мне сейчас боролись два чувства: радость, что смерть Алисы не была суицидом, который является страшным грехом, ведь раньше самоубийц ни только не отпевали в церкви, но и хоронили за оградой кладбища. И тут же на меня навалилась горечь утраты старшей дочери, которая погибла по неизвестной причине. Пусть убийц найдут! Ведь доведение до самоубийства тоже наказывается, насколько мне известно. Пусть найдут их и накажут по всей строгости закона! Но я услышала:
— Нет. Дело открывать я не буду.
— Почему?! Почему, Саша?! Чтобы не портить отчетность?! — я выкрикнула в запале столь эмоционально, что на нас обернулись посетители кафе, сидящие поодаль.
— Тише, Танюш, тише. И для отчетности — тоже, как это дико не звучит в устах простого обывателя. Ты же знаешь — у нас с этим строго. Но я не заведу дело по иной причине: убийцы Алисы уже наказаны.
— Почему убийцы? Почему во множественном числе? Они загремели по другому делу, что ли? И уже признались?
— Танюш, не части. Их было двое, и они не ушли от наказания. За ними оказался такой шлейф преступлений, что они бы не вывернулись на суде, несмотря на высокое покровительство. Но их покарало не правосудие, а — Бог. После такого и я, безбожник, готов поверить в существование высших сил. Спустя всего три недели после гибели твоей дочери они, разогнавшись на большой скорости на автомобиле, проломили ограждение моста и упали в реку. Представляешь, как вся их никчемная жизнь промелькнула у подонков перед глазами за те минуты, что они летели вниз, а потом тонули, погребенные в машине? Это не мгновенная смерть, а гораздо страшнее.
— Кто они? — не выдержала я.
— Тебе так важно знать?
— Да, — выдавила я с трудом.
Я тихо плакала, поэтому закрыла лицо ладонями, чтобы спрятаться от посторонних взглядов. Чисто инстинктивное движение — ненавижу плакать на людях! Но этот горестный поток застал меня врасплох.
Теперь я могла оплакать свою дочь по-настоящему, ведь на похоронах Алисы я не давала волю слезам. Во-первых, потому что похороны легли целиком на мои плечи, и надо было оставаться сильной, не раскисать, а во-вторых, конечно, из-за того, что я была уверена — это суицид.
Отплакавшись наконец, я вся превратилась в слух, чтобы услышать имена убийц.
— Карен и Артур Бабаян, — сказал Саша, четко проговаривая каждую букву. — Тебе эти имена о чем-то говорят?
— Еще как говорят! Но как? Они?!! Они же любили Алиску! По крайне мере — я так всегда считала, поскольку они постоянно толклись рядом.
— Что? Сразу оба?
— Сразу или нет — достоверно сказать не решусь, но что в разное время они были ее любовниками — знаю точно.
— Я бы тоже поверил в суицид твоей дочери, если бы не жена Карена — Роксана, которая после смерти мужа не захотела брать грех на душу и поведала моему оперу без протокола, что несколько раз подслушивала разговоры своего мужа со старшим братом Артуром. Не то, чтобы специально где-то пряталась, а просто для членов семьи Бабаян Роксана была чем-то вроде мебели. На нее не обращали внимания, у нее никогда не спрашивали собственного мнения, не давали ей слова при обсуждении важных семейных вопросов, как будто в наказание, что она родила больного ребенка. Ты знаешь, что у Карена и Роксаны сын болен церебральным параличом?
— Я не знала, что Карен женат, а уж что у него есть сын — тем более, пока не прочитала Алискин дневник.
— Что ты сказала? У твоей дочери был дневник? Ну, это сейчас не столь важно, — продолжил начальник УГРО. — Главное, хочу подчеркнуть, что Роксану всерьез в семье Бабаян не рассматривали. Непререкаемый авторитет имела только мать Карена и Артура — Ирэна. Там еще и третий, младший сынок есть. Далеко пойдет, если милиция не остановит. За неделю до смерти Алисы Роксана подслушала, как братья хотели наказать свою бывшую любовницу за то, что она, якобы, сдала их московской прокуратуре.
— Но почему они решили, что это сделала именно Алиса?
Читать дальше