Дарья Кожевникова - Стеклянное сердце

С этими мыслями Тая «листала» разблокированный телефон, не пропуская ни одной мелочи. К списку абонентов, просмотренных ею в первую очередь и, в общем-то, неплохо знакомых, добавился всего один, но это стало для Таи открытием: номер значился под именем «монстр». Ни больше ни меньше! А ведь давать людям прозвища было совершенно не в Элькином характере! Так кого же она «обласкала», вопреки своей натуре? Не иначе как того субъекта, поселившегося на озере, потому что Тая не представляла, кто бы еще мог так вывести Эльку из себя, чтобы заслужить подобную неприязнь. Тая набрала номер, чтобы сразу это проверить, но абонент на том конце оказался вне зоны доступа. Тогда она перенесла номер в свой телефон, решив, что позже попробует еще раз, с Элькиного или же со своего — ведь не исключено, что монстр занес воинственную Эльку в черный список. Но поскольку без особой необходимости высвечивать свой собственный номер Тае не хотелось, она решила повременить со звонками, вместо этого снова взявшись за папки.

Тут ее ожидал новый сюрприз. Или несколько — это с какой стороны посмотреть. С самим телефоном все было в порядке, все в нем было Тае до боли знакомо. А вот на карте памяти… Тая с недоумением рассматривала имеющийся там список песен и картинки, понимая, что Элька такой розово-попсовой дряни со стразиками даже в сортире не стала бы хранить, а не то что в телефоне. Сама Тая, может, еще и перекачала бы себе кое-что, пару заставок и песен, но Элька — ни за что на свете! Сестра любила рок, а в картинках у нее, как правило, были красивые пейзажи, многие из которых она снимала сама. Кроме того, куда подевались совместные фотографии Эльки и Таи? Чем дольше Тая изучала содержимое карты, тем больше крепло ее убеждение в том, что эта карта памяти просто не может быть Элькиной. Ни под каким углом. Но тогда чьей она была и как могла оказаться в Элькином телефоне? Была перепутана? Но где и как? И почему сестра не заметила подмены? Может, потому, что это случилось перед самой ее гибелью? Тая сделала пару глубоких вздохов, загоняя некстати подкравшиеся слезы поглубже в горло, и снова принялась размышлять.

Могло ли быть так, что кто-то выкрал Элькину карту памяти из телефона, подсунув вместо этого первую попавшуюся, чтобы пропажа не сразу бросилась в глаза? Подумав об этом, Тая как будто наяву услышала насмешливый голос сестры: «Ага, а я заметила и с горя тут же побежала топиться». Тая даже оглянулась, надеясь увидеть говорившую. А потом стряхнула с себя наваждение, решительно взяла Элькин телефон и направилась к выходу, посчитав, что вполне может поделиться своим открытием с Трофимом Михалычем и спросить, что он об этом думает.

Участкового Тая нашла в его кабинете. На столе перед ним лежала полуразобранная старенькая рация, которую он пытался починить.

— Здравствуй, Таисья, — кивнул он, сделав попытку вежливо приподняться, но тут же торопливо рухнул обратно на стул, так как часть деталек оказалась у него на коленях, и он едва успел их поймать. — Входи, присаживайся. С чем пожаловала?

— Поговорить хотела, — принимая его приглашение, Тая опустилась на стул. — Появились тут у меня кое-какие мысли насчет Эльки.

— Таиска, ну сколько ж можно! — мученически вздохнул участковый. — Уймись ты уже наконец! А то один тут приходит и без зазрения совести признается, что подглядывает за голыми девками, так, мол, подозрительно, что Элька купалась в одежде. А в чем ей, интересно, было купаться, если он там околачивался? Детектив, блин! Теперь ты туда же со своими мыслями-подозрениями. Следствие закрыто, экспертизы сделаны. И Элеонору уже не вернуть, как бы ты ни билась-скандалила. Или ты что, думаешь, мне ее не жаль? Да она нам тут всем как родная была. Наша, местная. Не удравшая в город в отличие от тебя, дезертирки. Так что дай ты уже наконец ей покоя.

— Может, вначале вы меня все-таки выслушаете? — мрачно спросила Тая, стоически дождавшись окончания его монолога.

— Ну, давай, — сдаваясь, махнул рукой участковый. — Что у тебя там?

— Тапки и карта памяти, — озаглавила Тая, заметив, как при упоминании о карте у участкового болезненно дернулись усы. Но безжалостно принялась излагать подробности.

— Тапки, — проворчал Трофим Михалыч, когда Тая умолкла. — Ну могла же она выскочить из дома, отбежать и только потом заметить, что не переобулась? А возвращаться уже не стала. Элька такая была, она в случае чего могла и босиком.

— Но куда же она тогда так летела?