AlmaZa - Шиншилла [СИ]

— Шилла, ты неадекватная, — с нежностью заметил Джело, и мы забрались в машину Санха.

Купив четыре кофе и столько же канцерогенных бутербродов, родом из Америки — за счет Санха, конечно — мы умчались на окраину и, пока искали, где бы встать поудобнее, уезжали всё дальше и дальше. В конце концов, мы притормозили посередине поля, открывавшего простор до самого горизонта, на линии которого зажглась точка первого луча. С выключенным мотором и кондиционером, окна изнутри в минуты запотели.

— Мы так рассвет просмотрим, — я потянула руку протереть своё стекло, но Джело не дал мне, — что?

— Не трогай, выйдем и поглазеем, — он уже тоже зарядился от нас азартом, поэтому наслаждался не меньше моего событием. Как-то вот так, быстро и просто, мы вчетвером почувствовали себя маленькой дружной семьёй, отрешившейся от всего, от всех проблем. Забыв о том, что происходило ещё час назад. Кто мы, где мы — неважно. Странная легкость в мыслях и теле.

— Ну, вон же, светлеет уже! — запрыгала сидя я, выпихивая Джело из машины.

— Да пошли, пошли. — Громко хлопнув за собой дверцами, мы обошли хендай по разные стороны и встретились у бампера, перед капотом.

Довольно улыбнувшись, я обняла его одной рукой вокруг талии, а в другой ещё держала остывающий картонный стаканчик с исчезающим по глоткам кофе. Джело был высоким, но что касалось толщины, то она меня ненамного превосходила. Такой же хрупкий подросток, только глаза ещё наивнее, улыбка ещё мягче, добрее. Молодой человек погладил меня по голове и взял лицо в свои вытянутые ладони.

— Теперь лучше? Всё видишь? — Я кивнула и отпила кофе.

— Я тебя люблю, — произнесла я так, как сообщают «обед готов». Не потому, что в эту фразу я не вкладывала души, а потому, что мне она давалась легко, стоило мне посмотреть на Джело. Слова сами срывались с языка. Я говорила их ему часто, потому что не собиралась сдерживаться. Если я любила, то об этом готова была кричать, а не затаиваться.

— И я тебя люблю, Шилл, — он облокотился на капот и, взяв меня за плечи, усадил на свои колени, развернув на восток, чтобы я любовалась долгожданным рассветом, ради которого якобы сюда приехала. А, может, и в самом деле, ради него? Блеклые и холодные отсветы солнца пока появлялись сизой и туманной голубизной. Небо должно было посветлеть, прежде чем светило соизволит явиться собственнолично. — Представь, мы также лет через тридцать, а то и сорок, будем вместе и встречать солнышко? Только на балконе своего дома.

— Угу, и кофе нам принесет горничная, да? — поддержала я, допив содержимое стакана и отставив его. Да, это я говорила, что мечтать не люблю, и что мечты — ересь. Но не когда они одни на двоих. Мечтать вместе — вот что здорово. Вот что объединяет и роднит сильнее, чем секс. — И я буду в шелковой сорочке, прикрытой полупрозрачным кружевным пеньюаром.

— Фу! Как перезрелая тетка! — возмутился Джело, задвинув мой образ леди.

— Правда?

— Да, лучше уж голая, — он поцеловал меня в ухо. От легкой щекотки я вжала голову в плечи, которые он обнял сильнее. Небо открывалось нам навстречу.

— Голой холодно. — Его руки, накрывая мои, казались моими же крыльями. Потому что придавали мне внутренней свободы и делали защищенной. А ещё они заставляли меня порхать. Фигурально выражаясь.

— А детей у нас сколько будет? — играя с моими маленькими ладошками, он перебирал и гнул мои пальцы.

— Много. Куча. Выводок джешиллок, — я засмеялась и он отразил смех эхом.

Первый золотой луч выбился сквозь небесные дали и резанул нам счастливые глаза, позолотив их. Воздух был морозен, прозрачен и наполнен неведомым будущим, несущимся нам в лицо. Я потерлась затылком о подбородок Джело, чувствуя, что он смотри туда же, куда и я.

— Волшебно, да?

— Ага.

Впитывая, как чары, пейзаж раннего утра, такого обычного, ничем не приукрашенного, такого банального, что от его будничности хотелось плакать, мы замерли. Это тот миг, когда ты живешь. Живешь, потому что в тебе бьётся любовь, и чувствуется она потому, что нет ничего лишнего. Абсолютно ничего, кроме безграничного поля, желтеющего пожухлой травой внизу, и бесконечного купола вверху, без единого облака.

Под нами ходуном заходила машина. Потревоженные, мы всполошились, тут же поняв, что в автомобиле старшие ребята перешли к делу. За мутным стеклом ничего не было видно. Захихикав, мы с Джело опять прижались друг к другу. Я надавила на него, откинув спиной на капот. Облизнув губы, я забралась сверху, начав расстегивать свои шорты. Этому, всё сильнее раскачивающемуся, куску деталей из железа и проводов, будет без разницы, два человека его расшатывают, или четыре.