Софья Шапошникова - В погонах и без погон

- Да ты что? - остановил его Вадим.- Ты что- характеристику мне зачитываешь?

- Память хорошая, - Воротняк улыбнулся. - И правда, характеристика. После восьмого класса школа выдала, когда поступал на авторемонтный.

- Долго там работал?

- Два месяца…- И виновато посмотрел на Ивакина. - Взял, понимаете, ключ зажигания… Очень люблю машины, все деньги на лотерею пускал, не верите? Так и не выиграл.

- А кататься охота, - подсказал Вадим.

- Очень люблю машины, - повторил Воротняк.

- Угонял?

- Всего раз. И попался. Тогда и про ключ открылось. Вот вернулся, а тебе уже нет доверия.

- Все рассказал?

Парень задумался.

- По-честному?.. Еще мне фотоаппарат иметь хотелось. Когда угнал машину, «Зоркий-4» взял, в кабине нашел.

- А мама у тебя какая?

- Мама? - Воротняк округлил глаза, и стало видно, что они не голубые, а белесые, цвета заваренного крахмала.- Это в каком смысле?

- В обыкновенном. Человеческом.

- Нет, мама у меня судимостей не имеет. Честная труженица.

- Ладно,-Ивакин прихлопнул ладонью о стол.- Ты вот скажи мне: что ты сам о себе думаешь? Непонятно?.. Ах, вообще не думал? Скажи: чего бы тебе хотелось больше всего на свете?

- По-честному?.. - И после долгой паузы:-Машину.

- А зачем?.. Машина тебе зачем?

- Чтобы ездить.

Воротняк смотрел на Ивакина с недоумением: такого не понимать!

- Куда ездить? Зачем? С кем?.

- Вообще ездить, - Воротняк задумался. - В Москву, в Прибалтику. Купить, чего у нас в магазинах нет. С машиной не пропадешь, всегда своя копейка будет… И вообще - ездить.

- А кого бы ты с собой взял?

Воротняк ухмыльнулся.

- Хотите про друзей выпытать?

- Можешь имен не называть. Ты мне скажи, есть у тебя друзья? Близкий друг есть?

«Вот чокнутый», - явно подумал Воротняк, расселся посвободнее, сказал успокоенно:

- А как же!. Есть друг.

- Чем он тебе нравится? За что, понимаешь?

- Ничего не жалеет. И денег даст, и харчи, и если надеть что - тоже даст.

- А ты ему?

- Я для него - все, - со страстью ответил парень. - Я ему всем обязанный!

- А как на злое дело пошлет? Пойдешь?

- Этого вы мне, гражданин начальник, не шейте. Это уже не по делу.

И снова подобрался весь, закаменел на стуле.

Ивакин внимательно смотрел на него.

- Значит, велит избить - побьешь. Велит ограбить - ограбишь. Даже если четверо на одного.

- Ничего я про ваши намеки не знаю, - решительно сказал Воротняк. - Мимо шел…

- Откуда шел? С кем?

Воротняк заговорил вполголоса, доверительно и ровно, о друзьях, с которыми гулял на окраине (в противоположном вокзалу конце города), о девушке, которая была с ним. И наблюдал невозмутимо, как вызывает Ивакин своих работников и рассылает по его адресам - за парнями и девушкой.

Сказать бы сейчас Воротняку, что узнан. Так и подмывает сказать. Но говорить нельзя, рано еще говорить и самому думать об этом рано: солдат мог обознаться…

- Вадим Федорович, долго мне еще тут быть?

До чего прямой взгляд у парня, до чего обиженный голос!

- Придется обождать. Если действительно не виновен-хочется этому верить,-извинимся перед тобой.

«Хочется этому верить»… А ведь не солгал. Хочется верить, что Воротняк тут ни при чем. Стекла, может, бил спьяна, но к четверке той отношения но имеет. Не имеет отношения к тому, что люди в больнице, у одного проломлен череп и наступила слепота…

Так всегда у Вадима: нет радости, когда человек задержан. Пока идет допрос, пока видишь перед собой обыкновенного парня и еще нет уверенности в его вине, очень хочется верить - не он. А времени на поиск мало, и выходит- Вадим Ивакин против Вадима Ивакина. Будто не люди совершили преступление, а злые духи, и хочется верить, что этот сидящий перед тобой человек к преступлению непричастен. И когда уже доказано - бандит, и груз должен бы свалиться с души, Вадим не испытывает облегчения. Преступление раскрыто, преступник задержан, работа завершена, но Ивакину нет покоя. Ему нужно, жизненно необходимо сейчас же, не медля, повернуть какой-то рычаг, переключить сидящего перед ним человека- человек же он! - на другую волну. Но не существует такого рычага, человека не переключишь, не перемотаешь, как перегоревший трансформатор. И все же… Какие-то контакты нарушены, и если их выявить…

И будет он копаться в душе такого Воротняка, мучиться и искать: что нарушено, когда, где, почему,- и не найдет - времени мало, совсем нет времени. И будет ходить, налитый злой тяжестью, метать колкие взгляды из-под насупленных бровей (проступает отцовское), носить под сердцем душную злую тревогу, как мать дитя носит. Только тревоге его нет исхода…