Владимир Першанин - Мы умрем в один день [сборник]

— Господи… И он все это время лежал здесь? Ни мать, ни родные не знали?

— Таких с войны много осталось.

— Может надо похоронить.

— Зарьггь, словно собачонку, и бугорок насыпать!

— Ну сообщим в военкомат, или исполком. Пусть как положено похоронят, памятник поставят.

— Кому это надо? — с ожесточением отозвался Саня. — Им до своих шкур забот хватает. Вот нужны им эти погибшие! Да и не найдут они без меня. Станут привязываться, зачем да почему, куда пистолет летчика подевался.

— А куда он действительно подевался?

Саня раздернул молнию на куртке, достал из кобуры под мышкой пистолет ТТ.

— Покажи, — Катя повертела его в руках. — А он заряжен?

— На все восемь.

Саня снова спрятал пистолет в кобуру.

— Ну что, пойдем?

Из сумки, пристегнутой к багажнику «Явы», он достал бутылку коньяка и пакет с яблоками.

— Давай по полстопки. Вроде как за упокой души этого летчика?

— Давай…

Принимая из рук Сани наполненный складной стаканчик подумала: «Только бы не привязывался. Вообразит, что я на все готова».

Но Саня снова вел себя вполне прилично, и после второй стопки Катя почувствовала, что ей здесь неплохо.

Уже смеркалось, и из низины потянуло холодом. Саня принес сухих веток и развел костер. О чем говорить дальше, он не знал.

— Ты книги любишь? — наконец спросил Саня.

Сразу же понял, что брякнул не то. Костер высвечивал Катино лицо. Она рассеянно смотрела куда-то в сторону, мимо Сани.

— Не люблю я книги, — отозвалась она, — мне сама жизнь нравится, а не сказки о ней. Чтобы красиво было. Ты на море когда-нибудь был?

— Нет.

— А я много раз. Там праздник, но он так быстро кончается. А то чем мы живем, это издевательство. Мама месяц не может получить сахару, позавчера в три часа ночи ходила занимать очередь. Я пошла утром ей помочь, что там творится. Озверевшие старухи в спущенных чулках орут, слюной брызгают. Ты знаешь, Саша, я бы уехала хоть завтра. В любую страну, хоть к африканцам!

Саня пожал плечами. Она первый раз назвала его по имени.

— Может быть, там лучше…

Проклятый язык опять не слушался, коверкая, сминая слова. Катя брезгливо сморщилась, или Сане только показалось.

— Подари мне этот пистолет, — неожиданно попросила она.

— Зачем тебе?

— За надом! От женихов отбиваться. Иногда поздно с работы возвращаешься, а на улицах такие рожи.

— Я могу тебя встречать.

— Спасибо. Так подаришь или нет?

— Конечно, подарю. Только не этот. Он слишком тяжелый. У меня есть браунинг. Небольшой такой, можно в сумочке носить.

В поселке, притормозив у ворот своего дома, Саня сбегал к тайнику и принес маленький тяжелый сверток.

— Осторожнее, он с полной обоймой. Показать как заряжается?

— Нет, нет, — торопливо замотала головой Катя, — я же не собираюсь из него стрелять.

На следующий день она передала пистолет Олегу. Тот долго щелкал затвором, целился в зеркало, потом спрятал браунинг в дипломат.

— Ты через недельку скажи своему Квазимодо, пусть подарит еще один пистолет.

— Я не буду больше просить. Да и не даст он.

— Даст, еще как даст. Скажи, что он тебе нравится, ты готова с ним встречаться, но твоя старая компания требует от тебя второй пистолет. Они преступники, плохие люди, но обещали оставить тебя в покое.

— Он не поверит, — покачала головой Катя, — хоть ты и называешь его Квазимодо, но на дурака он не похож.

— Когда мужик влюбляется, он сразу делается круглым дураком, а если верить тебе, то он влюбился по уши. Даже все свои сбережения на модные штаны ухлопал. Кстати, жениться он тебе не предлагал?

— Еще нет, — отрезала Катя.

Олег стал собираться. Он не сделал даже попытки обнять ее. Когда за ним захлопнулась дверь, Катя подумала, что не были вместе уже две недели.

Саня предложил ей сходить в кино, и она согласилась. Шел фильм «Унесенные ветром». В темноте, уже ближе к концу фильма, Саня нашел ее ладонь и осторожно пожал. Она ответила движением горячих пальцев, и Саня замер, не выпуская ладони.

Прощаясь у дверей квартиры, он поцеловал ее в щеку. Катя, неожиданно прижавшись к нему, шепнула:

— Приходи завтра часов семь. Может, куда-нибудь сходим.

На следующий день она пошла к институту встретить Олега. Она виновата сама, только и занималась последние дни, что психовала. Олегу с его самолюбием, конечно, до чертиков это надоело. Она позовет его к себе, и они побудут вдвоем. А вечером Катя скажет Лукашину о пистолете, если понадобится, разыграет спектакль, намекнет на будущие отношения. Пусть быстрее несет еще один пистолет, и на этом все с ним закончится.