Джо Алекс - В бесшумном полете гналась я за ним

Во всем этом ужасном деле меня все время смущал такой факт: один человек пишет прощальное письмо, а другой человек, который об этом не знает, приходит и убивает его, подбрасывая второе письмо и не замечая первого. Эта ситуация, честно говоря, настолько же неправдоподобна, как и семь остальных, которые мы отбросили. но ведь других возможностей нет, а сэр Гордон и в самом деле умер, и смерть его должна находиться в рамках одной из этих комбинаций. Прошу вас, постарайтесь меня понять: если один человек хочет покончить с жизнью, а другой об этом не знает, то факт упреждения самоубийства посредством убийства, согласно теории вероятности, является практически невозможным. Такое стечение обстоя­тельств просто не может произойти в жизни, разве что лишь в самом деше­вом криминальном романе. Однако существует другая возможность: убий­ца знает о желании другого лица совершить самоубийство. Это, конечно, возможно, потому что один человек может признаться другому в своих суи­цидальных намерениях. Но тогда лишь безумец убивал бы. Зачем убивать, рискуя попасть на виселицу, если человек, которого мы хотим убить, сам это сделает вместо нас. Достаточно подождать и, быть может, как-нибудь воздействовать на его психику, а он сам сделает то, чего мы хотим, не под­вергая нас риску ужасной кары и страха перед разоблачением. Значит, это тоже было бы совершенно абсурдным.

Алекс замолчал.

— Уж не хотите ли вы этим сказать, что держите нас здесь уже почти час лишь для того, чтобы объяснить нам, что мой брат не был убит и не совершил самоубийства, несмотря на тысячи прощальных писем и отсут­ствие отпечатков пальцев везде, там, где, по вашему мнению, их должны быть целые стада? — Сирил Бедфорд улыбнулся, вынул потухшую трубку изо рта и раскурил ее. — Разве это не так выглядит?

Джо развел руками:

— В таком случае, я прошу прощения. Но не вижу другого способа, кроме как пробраться сквозь это шаг за шагом в том самом порядке, в каком протекали мои рассуждения. Готов признать, что это были не очень при­ятные минуты. Я сделал тщательный логический расчет и пришел к выво­ду, что сэр Гордон не может быть помещен ни в одну из вышеупомянутых восьми комбинаций. Но ведь других нет! И тогда я внезапно понял, в чем заключалась ошибка моих рассуждений. Во время анализа первых семи возможностей я был во всем прав. Но вот восьмая.

Он снова умолк и после драматической паузы начал говорить быстро, почти весело, так, будто решение проблемы значило для него в эту минуту больше, чем присутствие этих пятерых, столь заинтересованных людей.

— Тогда я исходил из возможности, что сэр Гордон хотел совершить самоубийство, а убийца об этом не знал и убил его, и это представлялось мне невозможным стечением обстоятельств. Вариант, при котором сэр Гордон хотел совершить самоубийство и убийца, зная об этом, опередил его, тоже казался абсурдным, поскольку это было бы доказательством полного идиотизма убийцы, а среди подозреваемых я не заметил патоло­гических личностей. Но я совсем забыл еще об одном варианте: о том, что сэр Гордон мог написать письмо № 2, вовсе не собираясь покончить жизнь самоубийством!

— То есть как? — Роберт Рютт протер уставшие глаза. — Он не соби­рался, но письмо написал, а потом кто-то его убил и подбросил другое про­щальное письмо? Что вы такое говорите? Ведь это вообще бессмыслица! Еще большая, чем все остальное.

— Гм-м. — Джо взглянул на него почти враждебно. — Вы так пола­гаете? Позвольте мне, в таком случае, еще в течение нескольких минут продолжить мои бессмысленные рассуждения. Я знавал и более продолжи­тельные расследования и не думаю, что полиция слишком сильно замучила вас сегодня своими допросами. Вообще-то, мы здесь находимся всего-то неполных три часа и даже не всех домочадцев допросили. Поэтому позво­лю себе, — Джо обратился к остальным, — досказать все до конца.

— До конца? — спросила Сильвия, прищурив глаза. — Вы в этом уверены?

— Абсолютно, мадам. До конца — это значит до полного выяснения тут, перед вами, кто и при каких обстоятельствах убил сэра Гордона Бед­форда.

Наступила полная тишина.

— О Господи, — прошептала Агнес Уайт, и после ее слов снова воца­рилось молчание.

— Итак, — Джо сел и закурил сигарету. — Когда я пришел к этому абсурдному и бессмысленному, как сказал мистер Рютт, выводу, я задал себе вопрос: а что мы, собственно, знаем? Мы знаем лишь то, что сэр Гордон написал сегодня ночью письмо, в котором говорит, что он уходит с пути двух любящих друг друга людей. Но ведь это письмо не подписано и на нем нет никаких отпечатков пальцев. Это означает, что, положенное перед любым самоубийцей, письмо выполнило бы ту же роль, если само­убийца будет подходить под психологический портрет, содержащийся в письме.