Джо Алекс - В бесшумном полете гналась я за ним

— О, прекрати это шутовство, умоляю тебя! В конце концов, речь идет об убийстве и убийце. Я. я никак не могу прервать расследование, если. если не буду уверен, что оно действительно окончено, — добавил он беспомощно, отдавая себе отчет в том, что как офицер, руководящий этим расследованием, он не имеет права так говорить. Но он хорошо знал Джо Алекса и знал, что за такой его улыбкой кроется полная уверенность. В течение их долгого сотрудничества Бенжамин Паркер лишь один раз пережил момент сомнения в друге. Это было в старинном доме, стоя­щем над обрывом, когда все указывало на самоубийство, а Джо упорно просил не прерывать совершенно бессмысленного, по мнению Паркера, расследования. Погибший был известным ученым-демонологом, и очень много в том деле было разговоров о дьяволе. Но в конце концов оказалось, что убийство, которого никто не мог совершить, было все же совершено. И заместитель начальника криминального отдела поверил тогда, что если в этом деле и присутствовал какой-то дьявол, то находился он в мозгу его друга, служа ему, как Фаусту, советом и помощью. Но после тех событий прошло много времени. Теперь ситуация была прямо противоположной: он, Паркер, считал, что следствие только начинается, а уверенный в себе Джо спокойно улыбался.

— Ладно, так что мы должны теперь делать, по-твоему? — спросил он почти с отчаянием.

— Я думаю, что, действительно, следует собрать всех и закончить все это дело.

— Но ты абсолютно уверен, что знаешь, кто убил, и сможешь это доказать?

— Да.

Паркер заколебался.

— Хорошо. — сказал он наконец. — Говори, Джо. Если я скажу, что просто умираю от любопытства, то это будет очень близко к действитель­ности.

И Джо сказал ему.

Спустя двадцать минут все собрались здесь: трое женщин и двое муж­чин. У них были усталые глаза, и все они, каждый по-своему, в большей или меньшей степени нервничали.

Алекс, который стоял в дверях, ожидая, пока все войдут и усядутся, направился к столу, но по дороге свернул к двери кабинета и широко ее рас­пахнул. Опершись на дверной проем, он посмотрел на Паркера, которыйсидел в торце стола, положив перед собой целую пачку бумаг, и на всех жителей дома, которые уселись за столом справа от него, и сказал:

— Поскольку мы достаточно точно знаем все то, что одни из вас могли бы сказать нам о других, я хотел бы оставить в стороне все эти сведения, тем более что, как мы смогли выяснить в процессе расследования, они носят скорее интимный характер, и никому не было бы приятно публично обсуждать их здесь. — Он умолк, увидев легкий румянец на лице Агнес Уайт и ее почти незаметный благодарный кивок головой.

Паркер, заметивший это, готов был поклясться, что Джо хотел улыб­нуться ей и с трудом сдержал свою улыбку. Но уже спустя несколько секунд он забыл об этом, поскольку интонация, с которой Алекс продолжил говорить, переменилась со свободной на строго деловую:

— Я хотел бы рассказать вам о том, что мы обнаружили в ходе рас­следования и какие неизбежные выводы пришлось сделать в результате относительно простых логических рассуждений. Дело в том, что полиция не могла без проведения расследования принять лежащую на поверхности версию о самоубийстве. Хоть не все вы об этом знаете, но на столе покой­ного было найдено не одно прощальное письмо, а два. — произнес Алекс, понизив голос, и внимательно обвел взглядом всех сидящих за столом, но никто даже не шевельнулся. Алекс покивал головой, как бы соглашаясь со своими мыслями, потом вдруг быстро сказал: — Да, два письма. Причем каждое из них указывало на совсем другую причину самоубийства. Пись­мо, которое мы условно назвали ПИСЬМОМ № 1, это то письмо, которое лежало сверху на столе и на котором находились четкие отпечатки пальцев сэра Гордона; оно содержало утверждение, что хозяин этого дома намерен расстаться с жизнью, поскольку он, сойдя с праведного пути, пустился во все тяжкие и начал, как мы поняли, брать взятки в особо крупных размерах. В этом письме сэр Гордон прощается с любимой женой и посвящает ей самые теплые слова. Однако в ходе следствия выяснилось, что это письмо не могло быть написано после приезда сэра Гордона в нынешний уикенд, поскольку оно отпечатано с применением старой пишущей ленты, а при­сутствующий здесь мистер Рютт в своих показаниях заявил, что заменил в пишущей машинке старую ленту на новую еще до приезда мистера и мис­сис Гордон в субботу утром. И это пока все о первом письме. Под лежащей на столе переплетенной рукописью присутствующий здесь мистер Паркер в процессе осмотра места происшествия обнаружил еще одно письмо, которое мы назвали условно ПИСЬМОМ № 2. Оно было сложено пополам, и на нем не было никаких отпечатков пальцев. Однако оно было отпечатано с применением новой печатной ленты. И, как мы выяснили, это был един­ственный текст, оставивший отпечаток на этой ленте, причем этот текст даже можно было прочесть, перевернув ленту на левую сторону. В этом письме сэр Гордон говорил о боли, которой наполняет его мысль о том, что любимая им женщина любит кого-то другого. И вот он сам, не желая быть препятствием в любви двух людей, которых он ценит и уважает, принимает решение уйти.