Джордж Хамон Кокс: Я найду убийцу

И он ушел, не обращая внимания на протестующие голоса позади. Чтобы его задержать, надо было побежать вдогонку, а этого никто не сделал, и тут на него обрушилась вся та эмоциональная нагрузка, которую он сперва не ощущал.

Ему казалось, что внутри у него все сжалось, ноги перестали его слушаться, он с трудом передвигал их. Каким образом убили Брэди? И почему?

— Нет! — воскликнул он вслух, как будто его протест мог что-то изменить. — Нет!

Как ни странно, дурнота прошла. Лицо у него внезапно вспыхнуло и покрылось потом, в глазах помутилось, но он упорно шел вперед, надеясь, что на улице ему станет лучше. Действительно, холодный дождь и ветер принесли ему облегчение.

В машине он взял в руки микрофон и нажал на кнопку включателя:

— Машина 93 вызывает дежурного «Курьера», машина 93 вызывает дежурного…

Послышался скребущий звук, а затем:

— Говорите, машина 93.

Мердок откашлялся и продиктовал сообщение.

— Одну минуточку, нужны дополнительные подробности. Я соединю вас с редактором.

— К сожалению, мне нечего ему добавить, только имя и адрес. Это убийство, но пока не могу сказать, как оно произошло. Пришлите за пленкой, которую я оставляю на переднем сидении машины. Аппарат у меня, а ключи я оставлю в машине, так что любой сможет забрать ее.

— О’кей. Вы намерены там остаться?

— Столько, сколько сумею. Я еще позвоню.

Он выключил оба радиоканала и положил кассету на сидение возле себя. Пару минут он оставался неподвижным, слишком измученный и убитый горем, чтобы шевелиться, пока не подумал, что вот-вот появятся машины с толпой репортеров из других газет.

Когда Мердок вновь вошел в контору, офицер, стоявший до этого у телефона, разговаривал с Кэрби, а второй склонился над короткоствольным револьвером, который валялся в паре футов от Брэди.

— Стреляли? — спросил Мердок.

— Один раз.

Мердок оперся на угол стола таким образом, что ему не видно было лица Брэди. Он не хотел его видеть. Он хотел оставить в памяти его совсем другим, поэтому глаза его двигались, запоминая всяческие мелочи.

Он увидел расстегнутый пиджак, темное влажное пятно на рубашке. Кресло за письменным столом было перевернуто, второй ящик справа у стола был вытащен и лежал вверх дном, его содержимое разбросано. Далее на боку лежала сплющенная металлическая корзина для бумаг. Очевидно, из нее рассыпали по полу клочки рваной бумаги и спутанный клубок узкой ленты, наверное, от пишущей машинки.

Несколько минут Мердок постоял так, его лицо побледнело, зубы были плотно сжаты, глаза казались больными, по лбу струились капли пота.

И тут он почувствовал — ярость в нем отодвигает горе, становясь доминантой. Ибо, хотя ему довелось фотографировать смерть во многих видах, никогда до этого она не казалась ему такой личной и такой кошмарной. Теперь все то, что он должен будет впредь сделать, он станет делать не ради газеты, а ради Брэди.

Он повернулся и посмотрел на Френка Кэрби, который монотонным голосом отвечал на вопросы офицера.

— Он был здесь, когда я вошел. Я сначала не видел револьвера. Я не знал, что случилось, я подумал, что у него, возможно, сердечный приступ, пока не заметил кровь.

Он говорил еще и другие вещи. Но Мердок его больше не слушал. Он взял свой аппарат и затем пошел поставить его вместе со всеми дополнениями в углу, за дверью. Там стоял стул, через спинку которого был переброшен плащ Кэрби светлого водоотталкивающего материала, почти точно такой же, как у него самого. Поверх него Кэрби положил свою новехонькую шляпу. Мердок почти автоматически отметил, что эта одежда была характерной для Кэрби: тот любил одеваться и всегда придерживался моды.

Мердок снял свое собственное пальто, сложил его, но поскольку оно было мокрым, уложил его на пол, рядом с фотоаппаратом. Он проделал то же самое с пальто Кэрби, положив его поверх своего, водрузив сверху шляпу, сам же сел на стул, сложил руки на коленях и приготовился к последующей работе, без которой не обходилось ни одно расследование убийства.

Первыми прибыли лейтенант из местного полицейского участка и с ним двое детективов, но прежде чем они успели как следует оглядеться, прикатил лейтенант Бейкон из отдела по расследованию насильственных смертей со своим неизменным спутником, грузным, неповоротливым типом с борцовской челюстью, которого звали сержантом Кио. Следующим по порядку был медицинский эксперт, а как только он приступил к осмотру тела, в комнату вошли фотограф и дактилоскопист, дополнив штат официальных представителей.