Марина Крамер: Силиконовая надежда

– Вон она, в самый угол закатилась, швабру надо или палку какую, – проговорил он, указывая пальцем на едва видневшуюся в темноте миску.

– Вы меня напугали.

– Ну, я ж не хотел. Датчик движения сработал, я и забыл, что вы еще не уходили, автоматически поставил на слежение.

– Да, я тут порядок наводила.

– Вы вставайте, я сейчас помогу достать, с моей стороны удобнее.

Начальник охраны поднялся и пошел к шкафу в коридоре, где хранился инвентарь для уборки, вернувшись оттуда со шваброй.

– Вот так… – Миска выкатилась мне под ноги. – Вы долго еще тут будете?

– Сейчас закончу уже. Я вам мешаю?

– Нет, конечно. Я сам виноват – забыл. Делайте что надо, потом только скажите, что уходите, я снова датчик включу. – Борис Евгеньевич повернулся и пошел к выходу, но задержался на секунду: – Может, вас потом до дома проводить нужно? Я могу кого-нибудь из ребят на машине отправить. Чего вы по темноте будете…

– Нет-нет, – поспешно отказалась я. – Спасибо, я весь день в этом полуподвале, хочу на ночь воздухом… ну, словом, не нужно.

Борис Евгеньевич пожал плечами и ушел, а я поставила миску в раковину, включила воду и, опустив в нее руки, задумалась. Почему я так боюсь мужского внимания? Любого, даже такого, как проявил сейчас начальник охраны? Он ведь ничего особенного не предложил – наоборот, мне как женщине должно бы быть приятно, что человек заботится о том, как я буду добираться домой по темным улицам, живу-то на окраине. Но мне сама мысль о том, что придется оказаться в одной машине с кем-то из охраны, казалась невыносимой. Умом я понимала, что никто из парней не станет приставать ко мне, но внутри все сжималось в комок, завязывалось в тугой узел и дрожало, как то самое желе, что я готовила сегодня днем для персонала. Наверное, с этим мне придется прожить остаток жизни, и никакие беседы с психологом тут не помогут, потому что и психолог у нас – мужчина. И я не могу быть с ним откровенной, он внушает мне тот же страх, что любой другой мужчина. Кстати, я и не хожу к нему уже больше месяца, просто Аделина еще об этом не знает. Рассердится, конечно, но я ничего не могу с собой поделать.

Мысли мои вдруг повернули к новому хирургу. У него было такое лицо… Я не знаю, какие критерии применяются при оценке мужской внешности, но этот Матвей Иванович показался мне нечеловечески красивым, необыкновенным. И от него почему-то не исходило того ощущения угрозы, что я инстинктивно чувствовала от любого мужчины, даже от пожилого начальника охраны.

– Интересно, что он написал в предпочтениях, – пробормотала я, домывая миску. – Я даже не посмотрела, надо же…

Обычно я так не делала, всегда сразу же брала блокнот и внимательно читала все, что написал новый сотрудник. Мы с Аделиной условились – наши врачи, медсестры и охранники должны получать то, что любят, питаться так, как привыкли или как хотели бы, но не могут себе позволить вне стен клиники. Ну, бывает ведь такое, что человек хочет соблюдать какую-то диету, а в домашних условиях просто не может этого сделать. А здесь, в клинике, я без проблем могу готовить любые блюда и следить за тем, чтобы не происходило срывов. Так, к примеру, на раздельном питании находились операционная сестра Лиза, анестезиолог и палатная медсестра Инна, и я следила, чтобы им на стол не попадало, допустим, мясо с ненадлежащим гарниром. Один из хирургов ел только рыбу, второй был отчаянным мясоедом, а старшая сестра – вегетарианкой, и все это мне совершенно не трудно было им обеспечить. И довольные лица людей, выходивших из столовой, были для меня лучшей наградой. Уж что-что, а готовить я умею и люблю, было бы кому все это есть.

Но, едва я открыла блокнот, как затрезвонил мобильник, и я ответила на звонок.

– Привет, Анютка, – раздался мужской голос. – Как твоя кулинария?

– Привет. Все в порядке.

– А ты не дома еще? Стою у подъезда, твое окно темное.

– Нет, я еще на работе. А ты по делу?

– А ты еще помнишь про дело?

Вот это было как раз то, чего я боялась.

– Помню. Но я же тебе сказала – мне пока сложно… мало времени прошло…

– Анька, ты не темни. Хочешь соскочить?

– Нет-нет, я же обещала… просто…

– Короче, Нюточка, ты там пошевеливайся, так для всех будет проще и лучше. Чем быстрее ты все сделаешь, тем меньшие потери понесет дорогой тебе человек. То есть я. Усекла, подружка?

– Да…

– Тогда я тебя дожидаться уже не буду, все, что хотел, сказал. А чаю в другой раз попьем, да? Коврижку-то испечешь мне?