Александр Бородыня - Эмблема печали

Уже возле самого подъезда Лысик остановил Зяму:

— Слушай, я на секунду!

— А чего? — повернулся Зяма.

— Выпить куплю! Я быстро. Одна нога здесь, другая там. Знаешь, — он поморщился, — будет же паленым вонять. Нужна какая-нибудь анестезия.

— Зачем ему анестезия? — удивился Зяма.

— Да не для него. Для нас!

— Правильно! Сбегай. Только давай недолго.

Зяма вошел в квартиру и, не снимая куртки, тут же разодрал роскошную твердую коробку, размотал белый витой провод и воткнул вилку в удлинитель. Петр Петрович так и лежал все это время посреди комнаты с оголенным животом, и Зяма торжественно поставил большой утюг прямо на этот белый, мокрый от пота, дрожащий живот.

— Ты что, ничего не делал с ним? — спросил он.

— Я подумал, пусть отдохнет человек! — отозвался Абдулла, так же, как и в первый раз, отступая в глубину комнаты. — Даже лучше. Он, пока ты бегал, отдохнул, собрался с мыслями, все вспомнил, наверно!

— Ты вспомнил? — спросил Зяма, склонясь к Петру Петровичу, и вдруг увидел перед собой мягкую грустную улыбку. — Что, понравилось? — спросил он и повернул регулятор утюга до упора. — Может, скажешь что?

— Дорогая вещь! — сказал Петр Петрович и показал глазами на утюг. — Кроме глажки шелка, эту машинку часто используют еще для лечения радикулита.

— Как это используют?

— В качестве прогревателя. Вы развяжите меня лучше, все равно я вам ничего сказать не могу, потому что ничего для вас интересного не знаю. А эту штуку можете оставить. В Нью-Йорке я видел рекламу, у нас она не идет.

— Ну! — почему-то напрягся Зяма.

— Максимальная температура этого утюга сорок градусов. Это, в общем, должно быть написано в инструкции. Но вы, вероятно, по-английски читать не умеете. Развяжите, и я вам охотно ее переведу.

Рядом с самым домом ларек оказался закрыт, и Лысику пришлось дойти до конца улицы. Он уже купил бутылку водки и собирался бежать обратно, но тут внимание его привлек мальчишка, разглаживающий какой-то плакат на столбике. На плече мальчишки была кожаная сумка, и из нее торчали кисточка для клея и пачка бумаги. Лысик подошел. Он вообще любил рассматривать свеженаклеенные плакаты. Никто еще не видел, а он уже все даже прочитал.

Клей еще не просох и проступал сквозь бумагу темными пятнами, но лицо, глянувшее на Лысика с плаката, было ни с чем не перепутать. С плаката на него смотрел Петр Петрович, тот самый дядька, на животе которого, наверное, в эту самую минуту Зяма пристроил новый дорогой утюг.

Петр Петрович с плаката протягивал Лысику руку и широко улыбался.

На плакате была краткая надпись: «ДАВАЙТЕ ЗНАКОМИТЬСЯ. Я НОВЫЙ КАНДИДАТ В ПРЕЗИДЕНТЫ ОТ ЛИБЕРАЛЬНО-КОНСЕРВАТИВНОЙ ПАРТИИ…»

— Президент наш! — прошептал насмерть перепуганный Лысик и уронил на асфальт бутылку водки.

Через три минуты он ворвался в квартиру с криком:

— Стой! Зяма… Стой, не жги его!

— Почему? — удивился Зяма, меланхолически пристраивающий на газовой горелке ржавый чугунный утюг. — Ты что, съел что-то? Водка-то где?

— Разбил! Разбил! Зяма! Он!.. — Лысик показывал пальцем на распростертого Петра Петровича. — Он, оказывается, президент наш.

— Ерунда, наш президент господин Ельцин.

— Ну, не президент, кандидат. Я плакат на улице видел. Только что наклеили. Это же заказное политическое убийство, нас потом свои уберут! Нужно его освободить. — Лысик кинулся на колени и стал быстро разрезать веревки. — Его уже ищут! — плакал он. — За него нам вышак светит! Не меньше чем вышак! И что мы малолетки, не посмотрят, к стенке поставят, а то и до стенки не доведут!

Лида сидела у компьютера всю ночь, но информации не было. Плакаты вывесили в восемь вечера. Если до девяти утра информации не будет, значит, идея была неверна, думала она. Она заснула. В девять двадцать, проснувшись, она с трудом разогнулась в кресле и взглянула на экран. Информации никакой не было, но в уголке настойчиво подмигивал вызов.

— Алешка, тебя по модему кто-то вызывает! — крикнула она. — Я приму сообщение?

— Прими! — сонно отозвался с постели Алексей.

Лида неуверенно нажала нужную клавишу, и на экране вспыхнула большая надпись. Она прочитала, протерла глаза, не поверив себе. Прочитала еще раз. На экране было написано:

«Благодарю за помощь. Вы помогли мне выкрутиться из чрезвычайно неприятной ситуации. Спасибо. Кандидат в президенты Петр Петрович…»

— Попробуешь засечь отправителя? — неуверенно сказала Лида и посмотрела на Алексея.