Николай Леонов - Буква и цифра

— Вот-вот, — оживилась Ирина. — И Андрей также. Что за удовольствие, не понимаю. Я ее, эту аджику, только кончиком языка попробую, потом весь день щиплет. А ему ничего. Полбанки в тарелку выльет и уплетает за обе щеки. Как будто это майонез простой.

— Аджику чаще приходилось покупать, чем кетчуп?

— Да. Почти всегда ее брала. Кетчуп изредка. Вы точно сказали — кавказские рецепты. Я именно кавказскую покупала. Андрею она больше всех нравилась. Наверное, потому, что самая острая.

— Да, кавказская кухня, она пресного не терпит. Жгучая, как южные мужчины, — улыбнулся Гуров. — Так, значит, вы покупали те же продукты, как и обычно?

— Да, те же самые.

— А вы не могли бы припомнить, когда в последний раз ходили в магазин? Это, конечно, пустяк на первый взгляд, но иногда подобные мелочи имеют важное значение. Если нужно, допустим, уточнить время какого-то события или еще что-то в этом роде, — сам не очень понимая, что говорит, напускал туману Гуров.

— Да я каждый вечер в магазин ходила, — просто ответила Ирина. — Перед тем как к Андрею идти, всегда заходила, покупала что-нибудь из продуктов. Да, кстати, вот вы про соус упоминали. Как раз накануне произошел забавный случай. Набрала я корзинку, хлеба, масла взяла и вот как раз соус этот. Аджику. Стою, на полках что-то рассматриваю. А все идут, толкаются, задевают мою корзинку. Вечер, народу полно, все с работы идут. И вдруг чувствую, что корзинка как-то слегка потяжелела. Оборачиваюсь, а там какая-то девушка мне точно такую же банку соуса ставит. Тоже не глядя. Сама на полках что-то высматривает, а банку эту автоматически в корзинку опускает и не видит, что в чужую. Окликнула я ее, мне, говорю, вторая не нужна. Посмеялись, конечно.

— Да, забавно, — нахмурив брови, проговорил Лев. — И чем же все закончилось?

— А чем оно могло закончиться? Переложила она банку к себе, да и разошлись мы. Вот и вся история.

Полковник не стал уточнять, какую именно банку переложила в свою корзину «милая девушка». Ту ли именно, которую перед этим так ловко подсунула Ирине, или ту, которая изначально находилась в корзине доверчивой женщины.

Самому ему ответ на этот вопрос был уже известен, а Ирину подобное внимание к деталям могло бы навести на ненужные мысли. Какой смысл усугублять горе бедной женщины? Ведь сделанного уже не поправишь.

— А что вы искали на полках? Я имею в виду, в тот момент, когда к вам в корзину попал чужой продукт?

— Я? — удивленно взглянула Ирина, явно не понимая, зачем нужны такие подробные детали. — Хотела молочного чего-нибудь купить. Ряженку или кефир. Но все было какое-то давнишнее, так что ничего брать не стала. Ограничилась соусом.

«Да, кроме соуса, пожалуй, больше ничего и не требовалось, — угрюмо размышлял Гуров. — «Молочного чего-нибудь». Что и говорить. Полки с молочными продуктами — как раз те самые, где нужно искать банку с кавказской аджикой. Видимо, именно оттуда взяла ее «милая девушка», прежде чем «нечаянно» положить в чужую корзину. Ведь не вытащила же она ее из своей, чтобы переложить специально. Нет-нет, такого и быть не может. Зачем бы ей это могло понадобиться?»

Для того чтобы понять, как было организовано преступление, не нужны были особенно сложные логические построения, и в целом Лев уже довольно ясно представлял себе весь ход процесса.

Но имя постановщика этого спектакля, а также причина, по которой ему понадобилась эта постановка, пока оставались тайной за семью печатями.

— Так, значит, вы купили продукты и, как обычно, пришли, чтобы приготовить Андрею еду? — продолжил он.

— Да.

— В его поведении или настроении вы не заметили чего-то необычного, странного? Волнения или, наоборот, чрезмерной апатии?

— Нет, все было как обычно. Обычное поведение, обычное настроение.

— Вы упоминали, что обвинения, выдвигаемые против него, несправедливы. Он когда-нибудь обсуждал с вами эту тему?

— Нет, практически никогда. Андрей вообще очень мало говорил о работе. Может быть, с адвокатом он обсуждал это подробнее. Вам лучше спросить у него. Заруцкий Павел Егорович. Если хотите, могу дать телефон, — с готовностью предложила Ирина.

— Спасибо. Мне уже дал его координаты Валерий Алексеевич.

— Правда? Вот молодец! И уговорил вас заняться этим делом. Валера просто умница. И такой заботливый. Мы со школы дружим.

— Да, он говорил. Вы сейчас сказали, что Андрей почти не говорил с вами о работе. А был кто-то, с кем он мог обсуждать подробно подобные темы? Друзья или коллеги, с которыми были особо доверительные отношения?