Юлия Алейникова - Врач без комплексов

Рассчитавшись с официанткой, Женя еще некоторое время молча сидела за столом и пыталась сообразить, какие дела у нее остались на сегодня, и с удивлением поняла, что ничего важного на этот день больше не запланировано. Ехать в редакцию и получать нагоняй от Труппа не хотелось, а потому, взглянув на замершего в ожидании Валерку, предложила:

— А знаешь, поехали домой. Только по пути на минутку в одно место заскочим.

— Здрасте, Петр Леонидович. Я на секунду, — заглядывая в кабинет к майору, с порога успокоила Женя. — Как там дело моей подруги, нашли убийцу?

— Нашли. Тепленьким взяли, — буркнул майор, ковырявшийся в каких-то бумажках. — Точнее, холодненьким.

— В каком смысле?

— Наркоман этот, едва твою подругу пырнул ножичком, тут же за дозой помчался, ну и перестарался на радостях. Умер он от передоза. Мы его тело часа через четыре обнаружили, после того как он коньки откинул. Так-то.

— И все? — как-то растерянно протянула Женя. И это итог двух жизней?

— А ты что хотела? Полный трагических подробностей сюжетец для своей передачки? — сердито огрызнулся майор. Но Женя на него не обиделась. На майора обижаться было глупо и бессмысленно, потому как плохое настроение и злая язвительность были неотъемлемой частью его натуры. Натуры на самом деле не такой уж скверной, но, видно, майор привык маскироваться, и теперь уже было не разобрать, где его истинное «я», а где напускное.

— Ух, ты, здорово у тебя! — несмело заглядывая в комнату и разглядывая потертую мебель и старенькие выцветшие обои, поделился Валера. — А ты одна живешь?

— С котом и попугаем, — ответила из прихожей Женя. И тут же на пороге кухни нарисовался сонный, потягивающийся Корнишон. — А Сильвер где? — спросила у кота Женя. — Опять поссорились?

— Ой, какой кошак пушистый, откормленный, можно его на руки взять? — плотоядно глядя на Корнишона, спросил Валерка.

— Бери. Не жалко, — милостиво позволила девушка. — Ты проходи пока на кухню, а я переоденусь. Часиков до восьми погостишь, а потом я тебя домой повезу.

— А этот твой, адвокат, когда явится? — скривившись в злой ухмылке, спросил Валера.

— Пока не знаю, но у него ключи есть.

— А чем ты дома занимаешься, когда с работы приходишь? — с интересом рассматривая ее жилище, продолжал расспрашивать Валерка, когда Женя переоделась и принялась готовить праздничный ужин для гостя. Корнишон все это время сидел у мальчика на руках и, видимо, чувствовал себя вполне счастливым. Сильвер же сидел у себя в клетке и особого интереса к гостю не проявлял.

— Не знаю. Иногда телик смотрю, иногда по телефону болтаю, иногда в Интернете сижу, а иногда уборку делаю, — кроша салат, соображала Женя. — А иногда так устану, что сразу в кровать падаю.

— Ясно. А тебе не скучно одной жить?

— Да нет. Я привыкла. Мне даже нравится. Сперва я с родителями жила, потом с парнем, а одна я только год живу, — пояснила девушка.

— С парнем, с адвокатом, что ли?

— Нет. С другим. Мы с ним расстались, — с усмешкой взглянув на любопытного подростка, ответила Женя.

— А с этим что? Тоже вместе жить собираешься? — не разделил ее веселости Валера.

Но на этот вопрос ответа у Жени пока не было. Точнее, у нее был, но вот планы Володи казались ей какими-то неопределенными, а потому она устало, по-взрослому проговорила:

— Много будешь знать, скоро состаришься.

— По мне, так можно и получше найти, чем этот… — Дальше Валера отпустил замечание оскорбительное и нецензурное, отчего Женя сразу же нахмурилась, отложила нож и строго сказала:

— Вот что. Мы с тобой дружим до тех пор, пока ты соблюдаешь некоторые правила. Первое, не ругаешься матом, второе, не обижаешь моих друзей. Договорились?

— Ладно, — неохотно согласился Валера, видимо, очень не хотевший ссориться с Женей. — Просто больно он противный и надутый, как индюк.

— А вот это не твое дело.

Больше они не ссорились, а вечером девушка отвезла Валеру домой.

— Светлана Игнатьевна, а давно женат доктор ваш, Синельников? — сидя в ординаторской за чашкой чая, спросила Женя старшую акушерку. Веру Сапунову с малышом выписали из роддома уже больше недели назад, но поскольку слух о несчастной многодетной матери-одиночке облетел весь роддом, то даже после ее отъезда роженицы и персонал роддома продолжали собирать для нее «гуманитарную помощь» в виде памперсов, пеленок, детских костюмчиков, рожков и прочего приданого. Заехав за очередной посылкой, Женя осталась выпить чаю и, сама не зная почему, вдруг спросила о Ленином хахале.