Клер Макинтош - Кто не спрятался

— Дежурный, похоже, воспринял мою проблему всерьез. — Мне трудно сосредоточиться на его словах. — Но я не знаю, как к этому отнесется следователь. Я еще не сказала ему о моей фотографии — не было возможности.

— Все это странно, Зо.

— И не говори. Когда я увидела этот снимок, подумала, что схожу с ума. По-моему, Саймон до сих пор так думает.

— Он тебе не верит? — Мэтт резко поворачивает ко мне голову.

Я злюсь на себя. Как будто Мэтту требуются дополнительные причины, чтобы невзлюбить Саймона.

— Он думает, что происшедшему есть рациональное объяснение.

— А ты как думаешь?

Я молчу. «Я думаю, что меня убьют».

Мы останавливаемся перед домом, и я открываю сумочку.

— Позволь заплатить тебе за проезд.

— Ну уж нет.

— Ты не должен тратиться на меня, Мэтт, это несправедливо…

— Не нужны мне твои деньги, Зо! — рявкает он. — Убери их. — Затем его голос смягчается. — Давай я проведу тебя в дом.

— Я сама справлюсь.

Но когда я выхожу из машины, ноги у меня подгибаются и Мэтт едва успевает меня подхватить.

— Вижу, как ты справишься.

Он забирает у меня ключи, открывает входную дверь и нерешительно останавливается.

— Все в порядке, — говорю я. — Саймон на работе.

Я слишком больна, чтобы мне было стыдно за эту фразу. Я вешаю сумку и пальто на вешалку, и Мэтт помогает мне подняться на второй этаж. Там он останавливается, не зная, где спальня, и я указываю на дверь рядом с комнатой Кейти.

— Дальше я сама разберусь, — говорю я.

Но Мэтт, не обращая на это внимания, открывает дверь и заводит меня в комнату под руку.

Он откидывает одеяло с левой стороны кровати. Когда мы были женаты, я спала слева. Но теперь на прикроватном столике слева лежат вещи Саймона: книга, домашние очки, мелочь, обитая кожей коробочка для часов. Если Мэтт что-то и замечает, он ничего не говорит.

Не раздеваясь, я забираюсь на кровать.

Когда Саймон меня будит, в комнате темно и приходится включать бра.

— Когда я пришел домой, ты уже спала. Заболела? — шепчет он, зажимая ладонью мой мобильный. — Тут звонит какой-то полицейский. Что происходит? Что-то случилось?

Мне жарко, я вспотела, голова раскалывается, и мне едва удается приподняться. Я тянусь за телефоном, но Саймон не отдает мне его.

— Почему тебе звонят из полиции?

— Потом объясню, — хрипло говорю я. Приходится откашляться.

Саймон вручает мне мобильный и присаживается на край кровати. У меня все еще жар, но после сна я чувствую себя немного лучше.

— Алло, это Зоуи Уолкер.

— Миссис Уолкер, это инспектор Рампелло из отдела убийств уголовной полиции Северо-Западного Лондона. Насколько я понимаю, вы хотели поговорить со мной. — Голос у него рассеянный. Ему скучно, или он устал. Или и то и другое.

— Да, — говорю я. — Сейчас я дома, может, вы могли бы прийти?

— Да что случилось-то? — Саймон потрясенно всплескивает руками.

Я качаю головой, злясь, что он отвлекает меня. Дома у нас плохая связь, и я едва слышу, что говорит Рампелло.

— …вероятно, больше ничего не нужно.

— Простите, что вы сказали?

— Насколько я понимаю, вы не были знакомы с Таней Бекетт лично?

— Нет, но…

— И вы не знаете, работала ли она в службе секса по телефону или эскорт-услугах?

— Нет.

— Хорошо. — Следователь говорит быстро и отрывисто, будто после меня ему предстоит созвониться еще с толпой свидетелей. — Итак, фотография Тани появилась в рубрике рекламы секс-индустрии во вчерашнем выпуске «Лондон газетт», в понедельник, шестнадцатого ноября. Верно?

— Да.

— И вы связались с нами, когда узнали ее фотографию в новостях сегодня утром?

— Да.

— Вы нам очень помогли. Спасибо за потраченное время.

— Но разве вам не нужно поговорить со мной? Взять показания?

— Если нам что-то потребуется, мы с вами свяжемся. — Он вешает трубку, не дослушав меня.

Саймон раздраженно смотрит на меня.

— Может, соизволишь объяснить, что все-таки случилось?

— Дело в той девушке. Которую убили. Я тебе сегодня показывала ее фотографию.

Тогда, как только новости о Бекетт закончились, я помчалась в спальню и разбудила Саймона.

— Что, если все это связано с объявлениями, Сай? — Голос у меня срывался. — Что, если кто-то размещает в газете фотографии женщин, которых собираются убить, и я следующая?

Саймон неуклюже прижал меня к себе.

— Дорогая, тебе не кажется, что ты слишком нервничаешь? Я как-то читал, что каждый год в Лондоне убивают сто человек. Сто человек в год! Это… сколько? Около восьми человек в месяц. Я понимаю, что это ужасно, но это никак не связано с рекламой в газете.