Клер Макинтош - Кто не спрятался

Сумка Кейти стоит на столе. Когда мы с Саймоном вернулись вчера вечером, дети уже спали, и мы еще хихикали оттого, что пытаемся тихонько пробраться в свою комнату, чтобы никого не разбудить. Рядом с чайником лежит сложенный вдвое лист бумаги с надписью «Маме». Я открываю записку, морщась от головной боли.

Я получила свою первую актерскую работу! Очень хочется всё-превсё тебе рассказать. Люблю. 

Несмотря на похмелье, я улыбаюсь. Она простила меня, и я решаю полностью поддержать Кейти, когда она расскажет мне о новой работе. Никаких упоминаний о секретарских курсах или запасном плане. Интересно, что ей предложили? Подработку? Или настоящую роль? В театре, наверное, — хотя я позволяю себе помечтать о том, что Кейти получила работу на телевидении. Роль в какой-нибудь мыльной опере позволит ей получить известность.

Ведущая «Скай Ньюс» Рейчел Лавлок рассказывает о расследовании убийства: жертва — женщина из района Масвелл-Хилл. Может, Кейти могла бы стать диктором на телевидении. Внешность у нее подходящая. Конечно, новости — это не для нее, зато она могла бы стать ведущей какой-нибудь музыкальной передачи или передачи о знаменитостях, как «Свободные женщины» или «По делу». Я наливаю себе еще стакан воды и опираюсь на кухонный стол, глядя на экран.

Передача переключается на репортаж с места событий, и журналистка в теплой куртке, сжимая в руке микрофон, рассказывает о случившемся, сменив Рейчел Лавлок. На экране появляется фотография жертвы: Таня Бекетт не выглядит намного старше Кейти, хотя, согласно словам журналистки, ей уже исполнилось двадцать пять. Ее парень разволновался, когда Таня не вернулась домой после работы, и обратился в полицию. Под утро ее тело нашли в парке, в сотне ярдов от дома.

Может быть, дело в похмелье, а может быть, я еще не до конца проснулась, но я с минуту смотрю на фотографию на экране и только потом узнаю́ эту девушку: темные волосы, улыбка, пышная грудь. Цепочка с серебряным крестиком.

Только тогда я понимаю.

Это женщина из вчерашнего объявления.

Рука зажимала рот Келли. Она чувствовала, как ладонь давит ей на лицо, ощущала вкус пота на пальцах, скользнувших ей в рот. На нее навалилось тяжелое тело, колено раздвинуло ей ноги. Она пыталась кричать — но крик застрял в горле, наполняя грудь паникой. Келли пыталась вспомнить полицейскую подготовку — их учили, как действовать в целях самозащиты, — но сознание отказывалось повиноваться, тело будто парализовало.

Рука исчезла, но облегчение было недолгим. Чужой рот впился в ее губы поцелуем, язык протиснулся к нёбу.

Келли слышала его дыхание — тяжелое, возбужденное. И стук.

— Келли?

Опять стук.

— Келли, с тобой все в порядке?

Дверь спальни распахнулась, и давление на грудь исчезло. Она наконец-то сумела вздохнуть.

— Тебе опять приснился кошмар.

Келли едва сумела отдышаться. В комнате было темно, и только из дверного проема лился свет. Тень соседки протянулась по полу.

— Который час?

— Половина третьего.

— Господи, прости, пожалуйста. Я тебя разбудила?

— Нет, я только что вернулась с ночной смены. Ты как, в порядке?

— Да, спасибо.

Дверь закрылась. Келли лежала в темноте, чувствуя, как капельки пота стекают между грудей. Прошло десять лет с тех пор, как она сидела в полицейском участке, сжимая руку Лекси, и слушала ее показания, а потом смотрела на сестру на экране камеры, когда ее историю о том, что случилось, записывали на видео. Она смотрела, как ее сестренка плачет, рассказывая о каждой подробности происшедшего. Каждой унизительной, болезненной подробности.

«Я не хочу, чтобы мама и папа слышали все это», — сказала тогда Лекси.

Однажды, годы спустя, Свифт спросила сестру, не снятся ли ей кошмары. Спросила будто невзначай, словно только что подумала об этом. Точно Келли не вскидывалась от кошмаров, в которых насильник наваливался на нее, запускал в нее пальцы.

«Один раз приснился, — ответила Лекси. — Через пару дней после случившегося. Но больше их не было».

Подушка Келли пропиталась пóтом, и пришлось, сбросив ее на пол, положить голову на простыню. Сегодня у Свифт выходной. Нужно съездить проведать Лекси, поужинать с племянниками. Но вначале ей предстоит кое-что уладить.

Офис «Лондон газетт» находился неподалеку от станции «Шефердс-Буш», в огромном, но некрасивом здании, где располагались редакции еще нескольких газет. Келли показала на проходной удостоверение и уселась в стильное, но весьма неудобное кресло, ожидая, пока ее примут, и стараясь не обращать внимания на нарастающую внутри тревогу. Да, она в свое свободное время занималась расследованием — но разве есть что-то предосудительное в том, чтобы работать сверхурочно, еще и не требуя за это оплату?