Мария Жукова-Гладкова - Три принца и дочь олигарха

Суворин был на дне рождения олигарха Безденежных. Мог он проникнуть во дворец и убить Жана? Мог. А мог и кого-то нанять, чтобы руки не пачкать. Пусть Жан и младший наследник, но Суворин мог избавляться от конкурентов. Он знал, что Жан — сын моего отца, и если у Суворина есть планы посадить своего сына на европейский трон, он явно предполагает, что у моего отца имеются такие же. И папа уже подданный Лотиании и советник короля, и явно вынашивает планы по усилению своего влияния на оффшорные компании и капиталы. Так что с точки зрения Суворина избавиться от Жана было бы логично. Ну а потом и от Лотара, как наследного принца.

Откуда он знал, что Лотар в России? Вообще-то об этом знало немало народа, и Лотар официально пересек границу Российской Федерации. У Суворина явно есть хорошие знакомые в спецслужбах, может быть, «прямая связь» с таможней. Мог узнать, причем разными способами. Конечно, для него проще организовать убийство на территории нашей страны, чем в Европе.

Но Лотар не погиб. Повезло. Может, неправильно установили время на взрывном устройстве? Этого я, наверное, не узнаю никогда. Но надо предполагать, что просто произошла ошибка или сбой в работе — и в результате погибли на два человека меньше. Остались живы моя мать и наследный принц Лотиании. Но Петр и помощник отца мертвы.

От размышлений меня оторвал следователь, которого интересовал груз, который перевозили в самолете. Я предложила по этому вопросу обратиться на фабрику сувениров под Великим Новгородом. И по поводу частоты рейсов этого самолета тоже.

— Почему за штурвалом был ваш брат? Он же вроде бы на больших самолетах летает.

Я пояснила, что брат имел несколько лицензий. Сейчас он в отпуске, то есть был в отпуске и собирался в деревню, где прошло его детство, и я туда собиралась в гости, как ездила в детстве. Я с грустью подумала, что больше никогда не смогу вместе с Петькой пойти на речку, мы никогда больше не посидим рядом у костра, не поедим пойманной им рыбы… Петька был мне ближе, чем Василий, я была всего на полтора года младше его.

Какая же сволочь подложила в самолет взрывное устройство?!

К нам подошел кто-то из следственной бригады и сообщил, что часть тарелок цела.

— Каких тарелок? — спросили мы почти одновременно со следователем. Парень из МЧС протянул нам две пластиковые тарелки с изображением веселых йорков.

— Заказ был к какой-то собачьей выставке, — вспомнила я. — Или конкурсу?

Помощник отца говорил, что заказ срочный, он как раз его заберет. Я не сразу об этом вспомнила. При виде тарелок информация всплыла из памяти. На фабрику он вез какие-то детали, раз самолет все равно летел в Великий Новгород, а обратно собирался эти тарелки везти с изображением разных пород собак.

— Самолет развалился, а тарелки целы? — удивленно спросил следователь.

Парень из МЧС пояснил, что коробки, которые стояли в хвосте, практически не пострадали, да и хвост самолета, можно сказать, цел. У людей, находившихся в самолете, шансов не было. И от кабины ничего не осталось. Потом парень из МЧС сказал, что люди с фабрики хотят забрать тарелки. Я вначале удивилась, что они уже здесь, потом решила, что зря удивляюсь. Им было ехать гораздо ближе, чем мне. Просто мне о них тут никто не сообщил. Да и с какой стати?

— Можно забрать? — спросила уже я. Надо было думать о живых. А если срочный заказ… — Если они целые, взрывчатка явно была не в них.

К нам подбежал человек с фабрики, узнал меня, стал говорить про заказчика, про то, что мой отец строго-настрого приказывал не подвести, ведь это первая партия. Хорошо, что они сделали небольшой запас. И линия снова запущена, будут работать всю ночь, чтобы изготовить нужное количество. Но очень надо и целые взять.

— Берите, — махнул рукой следователь.

Я подумала, что отцу будет не до тарелок с веселыми йорками. Хотя он может и сорвать всю свою злость на тех, кто не обеспечил поставку. Мало ли что самолет взорвался. Когда что-то срывается, мой отец непредсказуем.

— А тело? — спросила я.

— Не сразу. Там только фрагменты. Еще не все собраны. Ваша мать жива? — спросил следователь.

— Моя жива. И мать Петра жива. У нас разные матери и один отец.

— Останки мы отправим в Питер. И вашего брата, и второго погибшего. Их биологическим родителям нужно будет сдать биоматериал.

— Я не уверена, что у второго живы родители.

— Значит, другим близким родственникам. Детям, братьям, сестрам.

— Но их же было всего двое! Не целый самолет, как…