Анатолий Ромов - Человек в пустой квартире. Перед выходом в рейс

— Нина Александровна, посмотрите, эта подпись вам знакома? Не Верина случайно?

Вгляделась.

— Нет. Верочкину подпись я знаю. Чужая эта подпись. Чья, не скажу, но чужая.

— А книга? Вы видели ее у дочери?

Тронула обложку.

— «Литературные портреты»… Что-то не помню. Вообще-то Верочка интересуется литературой, искусством. Но точно не знаю. Может быть, дали почитать?

— Наверное. Придется взять на экспертизу.

— Берите, конечно. Вы ведь лучше знаете.

Спрятав книгу в портфель, Тауров продолжил осмотр. Быстро оглядел журнальный столик: те же «Вог» и «Бурда», та же Цветаева, «Нидерландская живопись» лежит, как он ее положил в тот вечер на краю стола. Значит, после его ухода Вера ничего не трогала. Торопилась. Или ее торопили, — что одно и то же. Выдвинул вделанный в стол ящик — упаковка сигарет «Ява». Посмотрел — в упаковке осталось восемь пачек. Меньше половины. Три дня назад одна из пачек была предложена ему. Вера сказала, что не курит, запас для гостей. Или для гостя, который привык именно к «Яве»? Стоит запомнить. Перелистал каталоги и книги, перешел к платяному шкафу. Открыл одну из створок — аккуратно уложенные стопки белья. В соседнем отделении — плотно прижатые друг к другу плащи и платья. Повернулся:

— Нина Александровна, посмотрите, что взято? Вы ведь знаете вещи дочери?

— Да, конечно. — Гаева взялась за платья. Он отошел в сторону, неожиданно увидел блеснувший золотом черный атласный халат. Тот самый, в котором Вера его принимала. Стоящий рядом эксперт укладывал в портфель взятые образцы. Вера наверняка какое-то время была в этом халате после того, как он ушел. Тауров осторожно снял халат, передал эксперту:

— Можно будет отдельно заняться халатом?

В это время, закончив просматривать шкаф, Гаева повернулась:

— Некоторых вещей нет. Наверное, Вера их надела, когда уходила.

— Вы могли бы их перечислить?

— Пальто нет кожаного, сапог. Двух сумок.

— Продиктуйте, пожалуйста, Евгению Леонидовичу, он запишет.

Шабенко записал под диктовку все отсутствовавшие вещи. Осмотр квартиры закончился через час. Итог — в квартире не было найдено никаких особых ценностей, а также ничего подозрительного или указывающего на совершение преступления. Из документов — комсомольский и профсоюзный билеты и сберкнижка на имя Гаевой Веры Сергеевны с остатком на вкладе одна тысяча триста семь рублей. В квартире никаких пустот и тайников. Отсутствуют: дорожная сумка темно-синяя с клеймом «Трэвел», еще одна сумка такого же цвета поменьше, черное кожаное пальто, черные же сапоги, два платья, несколько кофточек, кое-что из белья и другой мелочи. Нет также паспорта и заводского удостоверения. Было решено, квартиру не опечатывать, а оставить на попечение родителей.

Уже после того, как все вышли и Нина Александровна, предварительно поставив верхний замок на предохранитель, запирала дверь, раздался телефонный звонок.

Гуров кивнул:

— Нина Александровна, пойдемте вместе. Вы снимите трубку и спросите, кто эго.

Они прошли в комнату. Гаева сняла трубку:

— Слушаю. — Посмотрела на Таурова. — Да, квартира Гаевой. Сейчас… Вас.

Тауров взял трубку:

— Олег? Что случилось?

— Случилось вот что. — Кусов на том конце провода медлил.

— Гнушев позвонил только что. Из Холмска. Мы с тобой думаем, что «Петропавловск-Камчатский» в рейсе? Так?

— Ну, так.

— А он говорит — «Петропавловск-Камчатский» ушел из Холмска в Дальноморск. Четыре дня назад. И давно уже стоит здесь.

— Это точно?

Более чем точно. Я позвонил в диспетчерскую, там говорят — «Петропавловск-Камчатский» четвертые сутки стоит в бухте Диомид. В судоремонтном заводе УТРФ [8] УТРФ — Управление тралового и рефрижераторного флота. . Ну я и подумал — тебя это заинтересует.

Судоремонтный завод УТРФ в бухте Диомид в отличие от СРЗ Дальрыбхолодфлота был для Таурова чужим. Лункова, работник ОБХСС, занимающеюся заводом, он по телефону не застал. Поставив машину у проходной, прежде всего заглянул в комнату охраны. Предъявив начальнику ВОХР удостоверение, спросил:

— С капитаном Лунковым из ОБХСС знакомы?

— Конечно.

— Как только он появится, скажите я, Тауров, очень просил подождать его здесь. До моего прихода пусть никуда не уходит. Где стоит «Петропавловск»?

— Как выйдете, справа. У последнего причала.

Выйдя из проходной, Тауров довольно быстро отыскал стоящий у дальнего причала «Петропавловск»: среди зимующих в бухте БМРТ [9] БМРТ — большой морозильный рыболовный траулер. , плавбаз и крабоконсервных заводов резко выделялся высокий матово-голубой борт. Подойдя ближе, разглядел и темно-синюю надпись на корме: «Петропавловск-Камчатский». Продвигаясь по территории завода вдоль берега бухты Диомид, самой южной бухты Дальноморска, узкой, извилистой, заставленной судами, подумал: «Петропавловск» отдал швартовы у заводского причала как раз в ночь, когда исчезла Вера.