Дарья Донцова - Оранжевый

– Это не дело, – гудел Сурен, – ты тут одна, а тебе нужна сейчас поддержка близких людей, даже если ты в этом не отдаешь себе отчета!

– Ниночка, не гони нас! – вторила Ирина. – Мы просто тихо посидим рядом, разделим с тобой твои тревоги…

– Нина! Ты не должна быть в такую минуту одна! – мучительно искал слова Степан. – На что же друзья, если… В том смысле, что когда плохо…

– А что говорит милиция? – Это Сурен обеспокоился.

– Да, что она говорит? – хором поддержали Ирина и Степан.

– Ищут, – сурово ответила Нина.

Вечер протянулся в тоске и тревоге. Об игре в карты не могло быть и речи; гости не знали толком, чем заняться и что сказать. Наконец начали прощаться. Первым откланялся Сурен, за ним Ирина. Степан медлил.

– Нина… – проговорил он, когда за Ириной закрылась дверь. – Нина, милая… Ты знаешь, как я… Как близко принимаю к сердцу все, что происходит с тобой… Я принес хороший коньяк… Тебе нужно немного расслабиться, Нина! Посидим, поговорим…

Нина удивленно подняла брови.

– О чем, Степан?

– О жизни… О любви… Ты ведь догадываешься, что я… Я никогда бы не осмелился тебе сказать, пока Георгий был… – Он запнулся. – Пока ты была не одна… И потом, я женат… Моя жена, ты знаешь, она больной человек…

– К чему ты, Степан?

– Прости. Такие дни, столько потрясений… Я хотел сказать… Что я люблю тебя, давно, вот, что я хотел сказать. – Он взял Нину за плечи. – Прости, это, наверное, неуместно в такой день. Но мне хочется сказать тебе что-нибудь нежное, что-нибудь теплое… Чтобы ты знала, что ты не одна…

Нина легонько отстранилась, и руки Степана упали.

– Степан, – улыбнулась она, – это ни для кого не секрет. Все знают, что ты человек влюбчивый. Все знают, что твоя жена больна. Тебе нужна женщина, но я явно не гожусь для этой роли. Меня сейчас ничто не интересует в жизни, кроме Маши.

Степан грустно посмотрел на Нину. Он был похож на большого доброго медведя, которого сильно огорчили.

– Ну что ж… Прости, Нина, все это, наверное, и впрямь лишнее. Ты не сердишься?

– Нет, – мягко ответила Нина.

– Давай выпьем по рюмочке за то, чтобы Машенька нашлась?

Нина кивнула, и Степан отправился на кухню: «Сиди, сиди, не беспокойся, я все принесу». Вернулся он с двумя стопками, уже наполненными.

– Ах, извини, – сказал он, увидев, что Нина приготовила низкие пузатые рюмки, которые достала из серванта-бара в гостиной. – Я на кухне взял, по-простому, по-нашему…

– Неважно, Степан. Принеси мне лимон, пожалуйста, он в холодильнике. И сахарницу.

Вернувшись, Степан закрыл дверь в гостиную.

– Чтобы Тамару не разбудить, – пояснил он.

– Не разбудишь. Она приняла снотворное. Иначе спать не может: все казнится, что Машу упустила…

– Бедняжка. В этом ее вины нет… Просто девочка привыкла к вольной жизни и вернулась к ней… Нина… Я с тобой, знай это…

– Спасибо, Степан. Давай выпьем. За то, чтобы нашли Машу поскорее, живой и невредимой.

Нина сделала два глотка и поставила рюмку обратно.

– Что ты, что ты! – всполошился Степан. – За такие вещи надо пить до дна, Нина!

Нина послушно допила свою рюмку, закусив коньяк кусочком лимона, сдобренным сахаром. Степан, робко поцеловав Нину, засобирался.

– Я вижу, ты устала… Я пойду, Ниночка.

– Да, весь этот стресс… Глаза закрываются сами… – Пробормотала Нина.

– Ложись… Я пойду.

– Иди, Степан…

Входная дверь тихо хлопнула. Нина, шатаясь, добрела до кровати и рухнула на нее, не раздевшись. В квартире воцарилась абсолютная тишина. Прошло, наверное, минут пятнадцать, когда наконец послышались шаги. Из коридора в гостиную, из гостиной в спальню Нины.

В темноте появилась фигура.

Нина не шелохнулась.

Человек склонился к ней…

Неожиданно вспыхнул яркий свет.

– Стой, где стоял, – раздался голос Алексея Кисанова.

Детектив, как черт из табакерки, появился из платяного шкафа. От двери, с того места, где находился выключатель, сделал пару нетерпеливых шагов человек в милицейской форме.

– А рюмочку-то держи, держи в руках, как держишь… – Ласково проговорил Алексей, подходя к Степану. – Что там, голубчик? Яд? Высокая доза снотворного? Держу пари: снотворное! Ведь Нина уже однажды пыталась отравиться, и ты об этом знаешь. Имеется прецедент, как у вас, юристов, принято говорить? Молчишь? Ну, молчи: экспертиза все равно установит. Так, значит, это вы, господин адвокат, у нас такой затейник?

К вечеру Алексея Кисанова ждали у Нины. Собралась большая компания (за исключением Степана, который свой вечер проводил уже за решеткой), предвкушавшая – детектив в этом не сомневался – его подробный рассказ. Не сказать, чтобы предстоящий сольный номер радовал Алексея. Он прекрасно знал: в отличие от романов, где в финальной сцене сыщик поражает воображение благодарных участников событий своей логикой, в реальности все выглядит не так захватывающе. Слушатели, как правило, испытывают разочарование, словно их обманули, словно они ждали какого-то особого секрета, маленького чуда циркового фокусника, кролика из шляпы… А тут – просто логика. Просто ход мысли и умозаключений. Ничего загадочного. И им начинает казаться, что все элементарно и очевидно и что они и сами на месте детектива рассудили бы точно так же.