Анна Князева - Мираж золотых рудников

Преодолев ступор, Полина решительно шагнула в палату и щелкнула выключателем. Вспыхнул свет, она увидела сдвинутую с места кровать и двоих лежавших на полу мужчин. Одним из них был Сергей, второго она не разглядела – он лежал, придавленный к полу Сергеем, и громко стонал. Каким-то глубинным чувством Полина поняла, что это не Шевердов. Когда защелкнулись наручники и Сергей поднялся на ноги, она увидела пожилого плотного мужчину с искаженным от боли лицом.

Сергей Дуло засунул в кобуру свой пистолет и поднял с пола такой же, но только с глушителем.

– Вставай, Игорь Иваныч, – проговорил он глухим, изменившимся голосом. – Не ожидал я тебя здесь увидеть.

Прерывисто задыхаясь, Красноперов перекатился и неловко встал на колени.

– Помоги мне, – он пошевелил завернутыми за спину руками. – Не могу подняться.

Сергей потянул его за локоть, и Красноперов встал. Сергей подошел к кровати, тронул одеяло и сунул палец черную дырку. Дырок было три: две – там, где была бы грудь лежащего человека, и одна на месте головы.

Взглянув на искаженное лицо Красноперова, Сергей сдвинул одеяло и, словно жалея его, сказал:

– Ты не убил. Это покушение.

– Статья тридцатая часть третья, – прохрипел Игорь Иванович. – Лет десять дадут. Мне шестьдесят. Живым я оттуда уже не выйду.

В палату вбежал доктор Терехов:

– Помощь нужна?!

– Нам бы в кабинет, где есть письменный стол. Писать будем.

– Подождите, сейчас провожу. – Врач обратился к Полине: – Можете сменить медсестру и подежурить у Филиппова? В приемный покой поступили двое тяжелых, их сейчас поднимут к нам в отделение. Нужна еще одна медсестра.

Полина постепенно приходила в себя. И, если брать в расчет сам факт покушения, вторым по значимости для нее было удивление обыденностью происходящего. Вежливые, понимающие друг друга люди стояли у простреленных подушек и одеял, собираясь отправиться в кабинет, чтобы побеседовать и что-то писать.

Она механически ответила Терехову:

– Конечно. Куда мне идти?

– Четвертая дверь направо. Филиппов сейчас там. Скажите сестре, чтобы позвонила в кардиологию и вызвала дежурного кардиолога. – Терехов перевел взгляд на Сергея: – Я бы посоветовал вам показаться врачу. У меня на сердечников глаз наметанный, смотрите, как бы не было поздно…

Сергей Дуло перебил его:

– Как насчет кабинета?

– Идемте. – Терехов вышел из палаты, Сергей и Красноперов вышли за ним.

Полина растерянно огляделась, подошла к кровати и, так же как Сергей, сунула в дырку палец. Потом вздохнула и отправилась искать Филиппова.

– Садись, Игорь Иванович. – Подождав, пока Красноперов сядет, Сергей отстегнул наручники. Потом сел напротив. – У нас есть время поговорить до приезда оперативной группы.

– Уже вызвал? – безо всякого интереса спросил Красноперов.

Сергей ответил:

– Пока нет.

– Чего ждешь?

– Нужно поговорить.

– Поговорить или договориться? – спросил Игорь Иванович.

– Не хочешь рассказывать?

Красноперов медленно покачал головой:

– Нет, не хочу. Устал. Да и к чему это? Если под протокол, давай. По душам говорить не хочу.

– Мне нужно понять…

– Эх, Серега, Серега… Столько лет в говне копаешься, а по-прежнему все близко к сердцу принимаешь. Сердца твоего на всех не хватит.

– И все-таки скажи, зачем ты все это сделал?

– Устал я, Серега, понимаешь? Недавно передачу смотрел, как в Америке пенсионеры покупают жилье. Пара – муж и жена моего возраста. Он – бывший военный, она – домохозяйка. Ты только вдумайся: жена не работает. И вот эти двое покупают домишко на берегу океана, два гектара земли… За два миллиона долларов. Понял? За два миллиона долларов! И вот я подумал: чем же я провинился перед собственным государством, что к пенсии пятисот тысяч рублей накопить не смог на маленькую, малюсенькую дачку. Вроде работал всю свою жизнь. Приносил пользу. Какую-никакую, но приносил. Жена всю свою жизнь работала. Что у нас не так? Чем мы отличаемся от этих сраных америкосов? Чем они лучше?

Сергей опустил голову.

– Значит, все-таки деньги… Не о том ты говоришь, Игорь Иванович.

– Не в деньгах дело! – горячо проговорил Красноперов. – Дело в здравом смысле, которого в нашей жизни нет и не будет. Живем, как на скотном дворе. За день наломаешься, как лошадь, получил свое сено и забылся до утра. А утром снова на работу. И так – всю жизнь. Вся наша жизнь проходит в ожидании счастья. А его не было, нет и не будет. Вот и живем от пятого до двадцатого. Живем, хлеб жуем. – Красноперов махнул рукой. – Не знаю, зачем я это тебе говорю. Может, потому, что другого такого случая больше не представится. Жизнь прошла, и каков итог?