Дарья Донцова - Синий

– Зачем?

– Одному страшновато. Там у них такой бомжатник! Кто знает, что у этих нищих на уме? Ну вот… с тех пор ему не по себе, – то голоса какие-то слышатся, то тени мелькают, то сны страшные снятся. Будто порчу кто навел.

– Ты же не веришь в подобную чепуху?! – засмеялась Амалия.

– Я не верю! – воинственно подтвердил доктор. – А он испугался. Ему нервы лечить надо.

– Что же вы делали тем вечером? В мусоре копались?

– Я сначала отказывался. Он надо мной подтрунивал, уговаривал. Пришлось помочь человеку. Ты не представляешь, как я жалею, что вляпался в эту дурацкую историю! – Витошин несколько раз шмыгнул носом, чихнул. – Как меня угораздило? Там… мы застали жуткую старуху-нищенку… пришлось ее прогнать… И вдруг появилось снежное облако… в виде женской фигуры… меня холод прошиб, и волосы на голове зашевелились от ужаса.

– Вам не привиделось?

Доктор обиженно насупился.

– Полагаешь, я выдумываю?

– Нет, но…

– Цаплин тоже ее видел! Мы прямо к месту приросли, стоим, дышать боимся. Вокруг тьма кромешная… слышим… скрип-скрип… кто-то по снегу идет. Жуть нас взяла! Представилась покойница в белом саване… Ты знаешь, я не из трусливых, но тут мне стало нехорошо, сердце заколотилось, как бешеное, дыхание перехватило. Хотел молитву прочитать какую-нибудь, так ведь не умею.

– Почему сразу покойница? – удивилась Амалия. – Может, просто снег осыпался?

Витошин никак не мог согреться. Его зубы выбивали мелкую дробь, даже горячий чай не помогал.

За окнами бесновалась непогода. Завывал ветер, трещали старые сосны.

– Давай-ка я камин разожгу, – предложила хозяйка.

– Было бы чудесно, – пробормотал доктор, шмыгая носом.

Амалия занялась дровами, огнем, а он вновь переживал странное происшествие на развалинах. Черт его понес туда! Вот именно черт и понес.

Наконец, язычки пламени жадно набросились на сухие поленья, от камина пошел жар. В гостиной сразу стало светлее, появился тот особый уют, который создается живым огнем.

– Вам, случайно, не показалось? – спросила Амалия, оборачиваясь к гостю. – Возле старых разоренных жилищ бывает не по себе.

– Если бы только этим все кончилось, я к тебе за город не поехал бы! Цаплин тоже в ужасе. Он умолял меня посоветоваться с тобой, когда узнал, чем ты занимаешься. – Петр потупился, на его щеках выступил лихорадочный румянец. – С того злосчастного вечера, – невнятно забормотал он, – на меня нашло нечто вроде… затмения или… опасного наваждения. Ни с того ни с сего мерещатся какие-то тени, чудится шепот за спиной. Прошлой ночью приснился сон: стою я один-одинешенек посреди бескрайней равнины… вокруг туман… а впереди маячит размытый силуэт и грозит пальцем. Водит у самого моего носа! Главное, фигуры-то я в тумане не вижу, а палец такой отчетливый… качается перед глазами. Ты, говорит, взял чужое и теперь… умрешь! Умреш-ш-ш-шь… Аж кровь в жилах стынет! Я не выдержал, позвонил Цаплину, а с ним похожая чертовщина творится. Тот же сон и те же угрозы. Что это с нами, а?

Амалия пожала плечами. Смеяться было неловко, а для серьезных выводов пока нет достаточных оснований. Покойница и прочие леденящие душу подробности могли быть плодом воображения приятелей, но… почему она ощутила в груди неприятный холодок?

– Вы ходили туда еще раз?

– После того? – выпучил глаза доктор. – Ты смеешься? Мы еле ноги унесли!

– А что вас так напугало? Ну, появилось снежное облако… поскрипывания… Допустим, там кто-то был, например, те же бомжи…

– Нет! – перебил ее Витошин. – Я за всю жизнь не помню, чтобы мне довелось испытать подобный страх. То-то и удивительно! Ведь повода особого не было. А сны?

Амалия погрузилась в размышления. Что-то в этом рассказе ее настораживало.

– Ты уверен, что сообщил мне все подробности?

Доктор закатил глаза, сморщился, громко чихнул.

– Разумеется, все, – уткнувшись в носовой платок, подтвердил он. – За кого ты меня принимаешь?

– Может быть, забыл что-нибудь, упустил?

– Да нет же! Что я, спал, по-твоему? Или был пьян? Цаплин готов подтвердить каждое мое слово.

– Надо разложить карты.

Таро были ее коньком, она всегда прибегала к ним в непонятной ситуации. Расклад озадачил, предрекая серьезную опасность, смерть.

Амалия подняла на гостя глаза, и он побледнел, угадывая приговор.

– Не-е-ет! Не хочешь же ты сказать, что… Чушь!

– Ты пришел за советом? – рассердилась она. – Выкладывай все, Петр… иначе я не смогу тебе помочь.