Елена Арсеньева - Crime story № 9

– В тумбочке держал, – пояснила Леся, – все честь по чести, купил в магазине, разрешение от милиции имел. Хотя и в охраняемом поселке живем, да лес кругом, мало ли что случиться может.

– С какой стати Сеня покончил жизнь самоубийством? – пробормотала я. – Он письмо оставил?

– Нет! – воскликнула Леся.

– Тогда отчего вы решили, что он сам застрелился?

Прислуга вытерла лицо рукавом.

– Так он запись сделал, кассета в магнитофоне стояла. Менты приехали, щелкнули клавишей, и сразу голос раздался. Меня-то в понятые взяли, вот я и услышала: «Жизнь моя стала ужасной. Сплошной скандал. Я очень устал. Больше не могу! Прощайте! Завещание слушайте все вместе. Оно покажется вам странным, но так вам и надо! Тащил всех в зубах, нет больше сил. На этом свете было только два существа, которые искренне любили меня. Моя собака, она уйдет со мной, и моя настоящая дочь»… Я ничего не поняла! – шмыгнула носом Леся. – Настоящая дочь. А собака! Семен Сергеевич, что, Мусика убил? Но он же его вместе с нами искал.

Я схватила Лесю за рукав.

– Ну-ка расскажи еще раз о том, как милиция осматривала кабинет Сени, включала магнитофон и так далее.

Леся покорно забубнила. Я выслушала ее и, стараясь не показать своей настороженности, велела:

– Пошли в кабинет, нас там ждут.

– А вода? – напомнила Леся.

– Хорошо, бери бутылку и поднимайся, – кивнула я.

Спустя полчаса мы узнали невероятное. Сеня составил чрезвычайно странное завещание. Документ он отдал на хранение неизвестному домочадцам Андрею Валерьевичу, мотивировав свой поступок просто: не доверяю никому, кроме Ильина. Если последняя воля будет известна семейному адвокату, то, скорей всего, и Аня, и Катя попытаются сделать так, чтобы правда о наследстве не выплыла за стены кабинета. А Иван Петрович Юдин, юрист, великолепно знавший женскую часть семьи Викуловых, поможет им спрятать концы в воду, слишком много лет его принимали в доме как своего человека, он стал почти родственником и ради благополучия Ани и Кати забудет о профессиональном долге вкупе с этикой и порядочностью. Впрочем, не стану вас больше томить неизвестностью, лучше послушайте, каким образом Сеня решил распорядиться своими средствами.

Огромная московская квартира, в которой до постройки загородного особняка жили Викуловы, доставалась Ане. Кате он отписал двухкомнатную квартиру, ранее принадлежавшую матери Сени. Света получила золотую антикварную шкатулку, довольно дорогую вещицу. Остальное: гигантский особняк, гектар земли, акции, ценные бумаги, накопленный капитал, в общем, все-все, включая идиотски большой джип, на котором Сеня рассекал по Москве, доставалось… Нине Викуловой. Той самой девице, что сидела возле адвоката.

Услыхав новость, Аня разинула рот, Света ойкнула, а Катя растерянно спросила:

– Она кто? Мы ее впервые видим. Честно говоря, я решила, что девушка секретарь адвоката.

– Нина – ваша единокровная сестра, – пояснил Ильин, – вот, кстати, ее метрика.

Я уставилась на потрепанный зеленый листочек. Просто невероятно! Мать – Ангелина Федоровна Приходько. Отец Семен Сергеевич Викулов.

Аня и Катя, бледные, словно обезжиренный кефир, смотрели на непонятно откуда взявшуюся родственницу.

– Уж простите, – пожала плечами та, – я сама удивилась, когда мне Андрей Валерьевич позвонил. Мама всегда говорила, что мой отец умер, и вдруг такой зигзаг. Даже перед смертью мать не открыла мне правды.

– Ангелина Приходько, Ангелина, – тупо стала повторять Света, – откуда мне это имя знакомо? Вспомнила! Это же домработница Аня!

– Верно, – прошептала моя подруга, – мы звали ее Ашкой. Вороватая особа! Выгнали ее за мухлеж со счетами. Только дело-то давно было.

– Похоже, эта особа не только деньги стырила, – сердито заявила Света, – она еще и Семена увести хотела.

– Поосторожней с выражениями, – нахмурилась Нина.

– Но с какой стати, – залепетала Катя, – мы ничего об этой дочери не знали, она, насколько я понимаю, о своем отце тоже.

Андрей Валерьевич кивнул:

– Семен Сергеевич объяснил мне ситуацию. Он в последнее время столкнулся с крайней неблагодарностью своих домашних. И жена, и дочь были с ним грубы, в доме постоянно разражались скандалы.

– Мы ссорились, – растерянно ответила Аня, – это верно, но в семье всякое случается.

– Я папе не хамила, – покачала головой Катя. – С мамой он ругался, но со мной нет.

Андрей Валерьевич прищурился.

– Не хочется вас упрекать, но Семена Сергеевича многое обижало, например, то, что он, возвращаясь домой, обнаруживал вас спящими.