Дарья Донцова - Crime Story № 06 [антология]

Крайняя улица дачного поселка тянулась вдоль леса. Тропинка петляла между деревьев, а потом спускалась к реке. На пологих берегах росли старые березы — раскидистые, кудрявые.

Было тепло. Зарудная с наслаждением сбросила туфли и опустилась на мягкую траву. Черт с ним, с платьем, она давно собиралась его выбросить, чтобы не напоминало о лишних килограммах. Еще в марте сидело, как влитое, а теперь вот стало тесновато в талии. И это при том, что у нее совершенно пропал аппетит. Чашка кофе утром, легкий салатик в обед… только вечером после спектакля она могла съесть отбивную с картошкой, кусок пирога с чаем. А обильные вечерние трапезы гибельно сказываются на фигуре.

С печальным вздохом она закрыла глаза. В молодости никакая полнота ей не грозила, любое количество пищи мгновенно сжигалось, и тело оставалось худым, гибким, изящным. Неужели годы берут свое?

Невыносимая мысль о старости вызвала душевный стон. Недолго ей осталось покорять зрителей, заставляя их плакать, замирать, восторженно выкрикивать «браво!» и засыпать сцену цветами… Почему нельзя быть вечно юной и прекрасной? Зачем жизнь подарила ей красоту и талант, если скоро придется с ними расстаться? Порой она задавалась вопросом: а дар ли это? Может быть, ей просто позволили временно попользоваться привлекательной внешностью и способностью перевоплощаться в обмен на…

Что? Что она должна будет отдать? Или уже отдала?

Софье показалось: кто-то приблизился к ней и остановился. Она приподняла поля шляпы и взглянула вверх. Перед ней, засунув руки в карманы, стоял молодой мужчина в светлых брюках и безрукавке из хлопка. Но одежды на нем как будто не было — так явственно читались под ней развитые плечи и грудь, поджарый живот, стройные ноги. Его лицо — с неправдоподобно совершенными чертами — смело можно было бы чеканить на монетах, изображать на античных геммах и камеях.

— Вы… кто? — растерянно спросила она.

— Я ваш сон…

— Нет, серьезно?

— Разве в этом мире есть хоть что-нибудь серьезное? — усмехнулся он.

— Вы здесь живете? Или снимаете дачу?

— Отдыхаю…

Ее смятение улеглось. Конечно же, это сосед по даче! А она что подумала?

Он наклонился и галантно протянул ей руку. Софья встала и отряхнула платье, забыв, что она босиком, — рядом в траве лежали маленькие туфли из светлой кожи. Поля шляпы скрывали ее порозовевшие щеки, и молодой человек видел только подбородок и накрашенные губы.

— Я вас узнал. Вы — Софья Зарудная? Я смотрел по телевизору фильм «Княжна Тараканова», вы там играли главную роль.

«Мне тогда было всего двадцать четыре! — подумала она. — Слава богу, я надела эту шляпу: не видно моего лица без грима со следами прожитых лет».

Софья редко соглашалась сниматься в кино. Ее звали, но сценарии предлагали все какие-то пошлые, в духе «мыльных» сериалов. Играть такое Зарудная считала ниже своего достоинства. Ей хотелось оставить след в истории театра, как Ермолова, Стрепетова… Она — драматическая актриса, и не станет размениваться на всякие третьесортные роли. «Понижать планку ради денег? — восклицала она. — А смысл? Мастерство не терпит фальши. Компромиссы здесь неуместны». Донатов ее поддерживал: «Ты и так много работаешь. Если еще съемки добавятся, я тебя вообще дома не увижу».

— Вы надолго приехали? — спросил молодой человек.

— Решила развеяться, — неопределенно ответила Зарудная. — Сцена безжалостна к своим пленникам: она выпивает их до дна. Необходимо восстанавливать силы.

Собственная откровенность удивила ее — она не привыкла изливать душу первому встречному.

Как-то само собой получилось, что дальше они пошли вдоль реки вдвоем: молодой человек и стареющая актриса. Он стремился казаться старше и солиднее, она — моложе и непосредственней. Ее вдруг увлекла незамысловатая беседа ни о чем, пустая болтовня, которая раньше вызвала бы раздражение.

— Я вас знаю, — повторил он, беря ее за руку. — Когда-то давно вы приезжали сюда и тайно встречались с молодым любовником под сенью этих берез…

Он наклонился к ней, и его дыхание обжигало ее губы.

Софья почувствовала себя героиней любовной драмы, которую всегда мечтала сыграть, — загадочной, мрачной, исступленной, со страстью, вспыхнувшей внезапно и неотвратимо, поразившей, как небесный огонь.

Мужчина прижал ее к себе, скользнул губами по ее уху, шее… «Что он делает? — пронеслось в ее помраченном сознании. — Что со мной?»

Опомнилась она лежа на траве, вся в истоме, безвольная, с расстегнутым на груди платьем, в жару от его поцелуев, ласк…