Сэйтё Мацумото - Тайна субургана. И если я умру завтра... Среда обитания

— Неправильно было бы думать, что мы только лясы точим насчет новой власти да слухи распускаем. Нет, мы усиленно работаем в трех направлениях: разжигаем недовольство политикой народной власти, стараемся подорвать доверие к красной России и всячески укрепляем религию. Одним словом, не сидим сложа руки. Это упорная борьба за умы и сердца людей. И здесь для нас хороши любые средства: диверсии на предприятиях, физическое уничтожение партийных руководителей, запугивание и шантаж отдельных граждан. Я говорил: людей у нас маловато, но кое-что мы уже сделали.

Балдан и не подозревал, что под монашеской рясой скрывается такой хитрый, жестокий, изворотливый политикан.

— Я уверен, что ваша работа будет высоко оценена господами из японского разведуправления. Она требует от вас не только хорошей организации, но и конспирации. Выиграть время — вот ключ к решению этой задачи. Чего греха таить, ведь ни для кого не секрет, что новая власть крепнет день ото дня. Поэтому выигрыш во времени, повторяю, является вопросом жизни или смерти для нас. Мы не должны терять ни минуты. Я полагаю, что в течение года, максимум — двух-трех лет мы должны создать благоприятные условия для прихода военной помощи из Страны восходящего солнца.

— Да возблагодарит вас бурхан за эти мудрые речи! Да исполнятся по воле бурхана ваши пожелания! — восклицал хубилган. Душа его ликовала. Надежда на скорую помощь японцев и свержение ненавистной новой власти, на возвращение утраченного могущества запылала в нем ярким пламенем. Он еще долго возносил хвалы всемогущему бурхану, услышавшему его молитвы и ниспославшему им большую удачу.

Подливая масла в огонь, Балдан, наклонясь к самому уху хубилгана, с жаром зашептал:

— Это еще не все, высокочтимый перерожденец. Скажу вам по секрету, что у японского императора планы куда грандиозней. Японии предначертано богом стать во главе Великого азиатского единства, в состав которого войдут Китай, Маньчжурия и Монголия, а Монголия должна стать мостом к захвату русской Сибири. Только держите мои слова в строжайшей тайне.

От такого безграничного доверия, которое ему сейчас оказали, у Довчина сперло дыхание, закружилась голова. Наконец-то фортуна ему улыбнулась!

— Мудрейший посланец! — он схватил Балдана за руку. — Твоим словам нет цены! Наши планы совпадают! Япония поможет нам, а мы окажем ей помощь в осуществлении ее планов. Да поможет нам все победивший и все миновавший Будда! Мы ничего не пожалеем для осуществления наших замыслов. — Голос его срывался.

— Не радуйтесь преждевременно, досточтимый хубилган. «Поспешишь — замерзнешь» — гласит монгольская мудрость. Не забывайте об этом. Через десять дней я должен послать первую шифровку господину Инокузи из монастыря Святого Лузана. Кстати, когда вы думаете отправить меня туда? — Балдан стремился перевести разговор в нужное ему русло.

— А вы сами когда собираетесь ехать?

— Не позднее чем через день. Отправлюсь под видом скотовода-кочевника. Приготовьте мне хорошего коня, одежду да не забудьте написать письмо к тамошнему настоятелю.

— Не извольте ни о чем беспокоиться. Все будет в порядке. Настоятелю монастыря хамба-ламе [13] Хамба-лама — настоятель. Содову я пошлю через вас особое задание. Вас же назначаю там ответственным лицом, о чем дам знать настоятелю. Отныне без вашего ведома он не должен будет принимать ни одного решения. У настоятеля получите монашью рясу и станете там гэсгуем [14] Гэсгуй — церковная должность распорядителя собраний лам, а также надзирателя за их работой и поведением. . Нет-нет, пожалуй, лучше назначу вас казначеем на место прежнего. Сбор пожертвований — а их поступает значительное количество — дело ответственное, и лучше поручить его вам.

— Приказываю вам постоянно держать со мной связь и немедленно докладывать о любых указаниях японских господ, — неожиданно властным голосом добавил хубилган.

«Ого! Вот тебе и старый перерожденец! Коварный шакал», — подумал Балдан. Но хубилган, словно прочитав мысли «японского посланца», вытащил четки и, ловко перебирая их мясистыми пальцами, зашептал молитву, закатив по обыкновению глаза к небу.

В душе каждый из них по-своему радовался своей удаче.

«Надо будет сказать Шушме, пусть велит своим людям прекратить за Балданом слежку, он вне подозрений. Мое чутье никогда не обманывало меня. Возможно, и Балдан в своих донесениях воздаст хвалу разуму мудрого хубилгана, оказавшего большое доверие посланнику Страны восходящего солнца», — кичливо рассуждал Довчин, мня себя уже на ханском престоле.