Франк Тилье - Gataca, или Проект «Феникс» [litres]

– И, когда стало ясно, что убеждения ваши противоположны, вы с Шимо решили на деле проверить, кто прав. У вас зародилась чудовищная идея противопоставить ваши теории … Тогда-то вы и стали практиковать искусственное оплодотворение, инсеминацию?

Нолан поиграл желваками.

– У Шимо немереное эго, он хочет всегда быть правым, не терпит ничьего превосходства, но при этом не способен принимать решения. Это не общая идея – моя. Только моя. Только я делал выбор в самых сложных, самых важных ситуациях. И мое имя, вовсе не его, следует запомнить!

– Запомним-запомним, уж по этому-то поводу можете не волноваться.

Генетик пожевал губу.

– Единственное, что удалось сделать Шимо, – заполучить власть над уруру. Благодаря этому, собственно, и возникла идея кори… МОЯ идея! И это я, не он, снимал на пленку свежих покойничков. Я выполнил всю грязную работу, чтобы он мог присвоить себе племя.

На губах у генетика выступила пузырьками пена. Шарко понимал, что здесь и сейчас проявляет себя одна из самых извращенных форм, в каких только может выражаться страсть человека: люди расточают сокровища своего разума с единственным намерением – умножать зло. Понимал, что перед ним воплощение архетипа ученого-безумца в чистом виде.

– Потом… потом я действительно занимался искусственным оплодотворением женщин неизвестной им спермой. Им, но не мне! Криогеника зародилась еще в тридцатых годах, и было проще простого организовать перевозку сюда, за тысячи километров от джунглей, за мороженных сперматозоидов уруру в маленьких криоконтейнерах. Ко мне часто приходили (да и приходят) добропорядочные семейные пары, которым не удается зачать ребенка. Слабые, неактивные сперматозоиды, дисфункции яичников … Некоторые женщины после осмотра требовали применить метод искусственного оплодотворения и ввести им сперму мужа. А для меня не было ничего легче, чем примешать к ней сперму уруру. Никто ничего не смог бы заметить – ни сразу, ни впоследствии: эти индейцы белокожие, черты лица у них как у белых, детей с генами уруру по внешнему виду от европейцев не отличишь. Единственное из полученного ими в наследство от уруру, что способно меня выдать, – это непереносимость лактозы. Ну и тот факт, что ребенок ничуть не похож на отца. Но даже в таких случаях семьи всегда находят оправдание и тому и другому. Да и сходство с кем-нибудь из родных тоже в конце концов находят.

Шарко крепче сжал рукоятку револьвера, никогда в жизни ему так не хотелось выстрелить.

– Вы даже собственную жену оплодотворили индейской спермой!

– Для вашего сведения: я никогда нелюбил мою жену. Не судите меня и, главное, не судите так скоро. Вы ничего не знаете ни обо мне, ни о моей жизни. Вы понятия не имеете о том, что такое амбиции и что такое навязчивая идея.

– И сколько же несчастных женщин вы подобным образом оплодотворили?

– Я бы хотел провести инсеминацию десяткам, сотням женщин, но слишком велик оказался процент неудач, что-то не срабатывало. То ли техника была еще несовершенной, давала сбои, то ли сперматозоиды индейцев плохо переносили замораживание и транспортировку … В общем, сработало только в трех случаях, то есть забеременели только три женщины.

– И ваша… и бабушка Грегори Царно среди них?

– Да. Каждая из этих женщин родила по ребенку. Но у всех родились девочки.

– Одну из этих девочек, жертв инсеминации, звали Аманда Потье, она и стала потом матерью Грегори Царно, другая, Жанна Ламбер, родила Корали и Феликса…

Генетик кивнул:

– Три девочки с генами уруру в ДНК, носительницы ретровируса. Три девочки, которые, в свою очередь, произвели на свет семерых детей. Трех мальчиков и четырех девочек.

«Вот оно, поколение детей с генетическими кодами из книги Тернэ», – подумал Шарко.

– И это поколение из семи человек стало для меня поколением истины , – продолжал Жорж Нолан. – Феликс Ламбер … Грегори Царно … и пятеро остальных. Семь внуков уруру, семь обладателей генов уруру. Они родились в хороших, как говорится, семьях, они росли окруженные любовью, но предназначены были воспроизводить и воспроизводить схему жизни своего племени. Их матери умирали, если у них рождался сын, и выживали, если рождалась дочь. Они росли как нормальные дети, но, выросши, становились буйными и жестокими … Началось все с год назад. У Грегори Царно первого проявилось наконец то, чего я так ждал долгие годы. Царно было двадцать четыре года, Феликсу Ламберу двадцать два … Похоже, в нашем, цивилизованном, обществе вирус дает о себе знать раньше, чем в джунглях: ближе к двадцати, чем к тридцати. Вероятно, повлияло соединение с генами европеоидной расы, которые … которые, надо думать, и изменили слегка поведение нашего вируса. – Нолан вздохнул. – Я был прав – культура тут ни при чем, все зависит исключительно от генетики. Хотя в данном случае даже не совсем или не только от генетики, потому что – об этом я узнал куда позже – дело не в генах, дело в ретровирусе с невероятно эффективной стратегией поведения, в ретро-вирусе, который сумел найти отличное прибежище в людях из почти доисторического амазонского племени.