Владимир Колычев - Замочек для моего любимого

– Ты лучше скажи, зачем Казак к Остогову приезжал.

Процесс уже был запущен, когда появился Казаков. Канат очень удивился, увидев его. И даже подумал о том, чтобы взять паузу и связаться с Пасюком, но баня загорелась, пожарные подъехали, все шло четко по плану, и грех было упускать такую возможность решить вопрос. Возможность, на которую ушли деньги, нервы. Дыхательные маски пришлось покупать, костюмы выдумывать, а еще бабе Варе задаток отвалить.

– Да хрен его знает.

– Может, менты его прижали?

– Менты?

– Ну, за Семена его не спросят, а за Остогова могут. Может, предупредил мужика?

– Может, и предупредил, – пожал плечами Броня.

– Потому он и сорвался сегодня.

– Да беда с ним…

– Так, может, его и не надо валить? – спросил Альтик.

– Разберемся.

Канат обрубил все концы, ни телефона у него, ни планшета. Все уничтожили, чтобы менты не вышли. Заново нужно все покупать, но сначала отсидеться, подождать, пока волна спадет. А потом уже можно и с Пасюком связаться.

А надо ли? Казакову нужно завалить Остогова, поэтому он готов простить Канату своего племянника. Временно простить, пока заказ не будет исполнен. А там уже спросить за Семена. Через Пасюка. В прошлый раз эта сволочь дала волю рукам, а следующая встреча может закончиться выстрелом в упор. И опасного свидетеля уберет, и за Семена спросит. Элементарно.

Нет, не нужно ни с кем связываться. Закругляться нужно, пока не поздно. Деньги есть, в тайнике лежит фальшивая, но очень хорошего качества «ксива». С этим темным ярлыком он и пойдет дальше по жизни. Поставит себе избушку где-нибудь в маленьком лесном поселке, будет охотиться в свое удовольствие да рыбу ловить. Ну, и бабенку присмотрит… Это совсем не то, к чему он в свое время стремился, но лучше таежная жизнь на воле, а не на лесоповале.

– Достало все это! – вдруг выдохнул Броня.

– Не понял? – Канат настороженно глянул на него. Как бы у Брони не возникло желания сделать ход конем. Всех в землю, а самому в седло.

– А чего тут понимать? Мне уже сороковник скоро, а живу как собака…

– У собаки будка есть, – усмехнулся Альтик.

– Вот-вот! А у меня и будки нет.

– Сколочу тебе будку… Или лучше гроб? – хмыкнул Канат.

– Ну, в ящик я всегда успею. А с будкой надо решать…

– Да без проблем, берешь пару зеленых «лимонов», покупаешь пару гектаров земли и ставишь будку с колоннами.

– Колонны я найду, а вот где взять пару зеленых «лимонов», – задумался Броня.

– Где? – цепко глянул на него Канат.

Если ответа у него нет, значит, с ним все ясно. Значит, он положил глаз на общую кассу, которая хранилась у него.

– Да есть один вариант.

– Говори.

– Если повезет, хорошо можно поднять.

– А если не повезет?

– А нам есть что терять? – усмехнулся Броня.

Канат кивнул. Семь бед – один ответ, а раз так, почему бы не решиться на дембельский аккорд? Срубить бабла и разойтись как в море корабли…

От бани одни только стены, вода в бассейне грязная, мусор плавает. Ощущение такое, как будто Кирилл на родное пепелище вернулся.

Но дом-то стоит. И охрана на месте. Караульного помещения больше нет, но фирма прислала трейлер. Вместе с извинениями за прокол, который мог стоить Кириллу жизни.

– И еще мы будем охранять вас за счет фирмы, – сказал старший новой смены, светловолосый атлет в камуфляже и бронежилете.

– Даже так? – приятно удивился Кирилл.

– Дело чести. Двоих потеряли, а киллеров не взяли.

– Как потеряли?

– Ну, ранеными… Один тяжелый…

– Сразу надо было «брониками» обрастать. – Кирилл щелкнул пальцами по бронежилету охранника и зашел в дом.

Время позднее, половина третьего ночи. Устал он чертовски, сейчас бы душ принять и на боковую.

– Ну, наконец-то! – Лилия вынырнула из сумрака, вплотную приблизилась к нему. Но на шею не бросилась, лишь слегка коснулась руки. – Узнал что?

Кирилл зашел в зал, включил свет, глянул на кресло. Нет, садиться он не будет. Состояние такое, если сядет, то не встанет.

– Узнал. – Он достал из кармана лист бумаги с портретом преступника, развернул его, показал Лилии:

– А ты узнаешь?

– Нет.

– Уверена?

– Ты так спрашиваешь, будто я должна его знать.

– Ну, мало ли. Семен, Спартак… Может, и этот из их компании?

Митрич неплохо справился с портретом, передал даже возраст преступника. Мужику далеко за тридцать, но лоб не морщинистый, черты лица не деформированы, как это случается у деклассированных элементов. Внешность, может, и не самая приятная, но не отталкивающая.