Владимир Колычев - Замочек для моего любимого

Девушку действительно звали Кариной. Но в ней не было ничего траурного: возможно, она и не была влюблена в Семена. Которому верить – себя не уважать.

Карина одета была дорого и со вкусом, в ней чувствовался уровень лучших домов Парижа и Лондона, но это не мешало ей озираться по сторонам с восторженным видом. Как будто она в своей жизни не видела ничего лучше, чем дом, в котором жил Кирилл. С тем же восторгом она смотрела и на него самого. Кирилл не знал, куда спрятать свою неловкость. Казаков не смущал его так, как Карина.

Кухня в доме большая, она же служила столовой. Там Лилия стол и накрыла. Борщ, паста карбонара, свежие горячие лепешки собственной выпечки, запах стоял – закачаешься. Но Казаков пускал слюнки на саму Лилию. А она этого как будто и не замечала. Улыбалась ему, но при этом даже не пыталась очаровывать его.

Евгений Спартакович поднес ко рту ложку, беззвучно схлебнул с нее и благодарно посмотрел на Лилию:

– Даже не знаю, что сказать… Вы такая потрясающая хозяйка.

– К тому же мы ни в чем фактически перед вами не виноваты. – Кирилл не постеснялся вонзить в него взгляд.

Казаков задумался, собираясь с мыслями, он хотел что-то сказать, но Карина его опередила.

– Действительно не виноваты… – с улыбкой проговорила она. – Спартак напал на Лилию, вы его толкнули…

Казаков строго глянул на дочь, но та этого как будто и не заметила.

– Да, на меня напали, – вздохнула Лилия. – И это на самом деле правда.

– Увы, но я слишком хорошо знаю своего брата, – кивнула, соглашаясь с ней, девушка.

– Карина! – не выдержал отец.

– Что, Карина? Все знают, как ты любил Спартака. А кто-то этим еще и пользуется!.. – Она глянула на Кирилла. – Папа хотел сказать, что этот кто-то все еще пытается его подставить! И вам по-прежнему угрожает опасность!

Кирилл вопросительно посмотрел на Казакова, и Евгений Спартакович кивнул, подтверждая слова дочери. Но при этом цокнул языком, с укором глянув на нее.

– Нас по-прежнему хотят убить? – разволновалась Лилия.

– Мне сказали, что все уже позади, но ситуация вышла из-под контроля, – развел руками Казаков.

– И что нам делать?

– Вас охраняют, и, если вы будете оставаться в доме, с вами ничего не случится. А я обязательно возьму ситуацию под контроль.

– Мы на вашей стороне! – сказала Карина, обращаясь к Кириллу.

Она продолжала его смущать, но при этом он ей верил. Отцу – нет, а ей – да.

– Ну, хорошо.

Казаков мрачно усмехнулся. Не мог он смириться с гибелью Спартака, и Кирилл должен был на коленях благодарить его за проявленную милость. Но сам Кирилл так не думал.

И еще Казаков давал понять, что готов простить его из-за Лилии. Он был очарован его женой и не хотел делать ей больно. Но ему очень хотелось узнать, почему Лилия осталась с Кириллом после того, как ушла от него к Семену. Но Кирилл и сам хотел бы знать ответ.

Казаков похвалил борщ, еще больше ему понравилась карбонара. Но ему нужен был не рецепт, а сама стряпуха. Карина заметила его нездоровый интерес к Лилии, взглядом извинилась за поведение отца и ясно дала ему понять, что пора и честь знать.

Проводив гостей, Кирилл повернул к дому. И увидел Варвару Борисовну, которая торопливо шла ему навстречу со стороны бани.

– Уже закончили? – спросил он, вспоминая, видел сегодня Копылову или нет.

Вроде бы нет, но это ничего не значило. Варвару Борисовну впускали во двор без его разрешения. Пришла, убралась в бане, можно и домой. В принципе нормально. Только вид у нее почему-то такой взбалмошный, как будто она что-то украла.

– Да, закончила, – закивала она, натянуто улыбаясь.

– Домой?

– К дочери надо в больницу ехать, к операции готовиться.

Варвара Борисовна глянула на Кирилла с укором, но ей некогда было предъявлять ему претензии.

А претензии имелись. Дочь у нее в больнице, там что-то серьезное, а он даже не захотел об этом узнать. Выплатил деньги за три месяца вперед, но разве ж это помощь?

– Да, конечно… – Кирилл хотел сказать, что надо бы и в самом доме убраться, но промолчал. Пусть едет в больницу, а убраться можно будет в следующий раз.

Лилия была на кухне, складывала посуду в моечную машину.

– Все хорошо? – спросила она, с тревогой глядя на него.

– Я смотрю, ты уже оделась, – невесело пошутил он.

– Что?! – Лилия недоуменно вскинула брови.

– Казаков раздел тебя глазами. Догола.

– Хоть кто-то раздел! – съязвила она.

– Только не говори…

– Я не хочу об этом говорить!