Николай Леонов - Сыщики и шаманы

– Я уже там, в боксе, подал тебе знак, – спокойно ответил тот, зябко поежившись и подняв воротник пальто. – Кто эта телка, я не знаю. Первый раз ее вижу. Хотя татухи у нее правильные. Все честь по чести… Если хочешь, Бизон, могу даже выяснить, кто их набивал. У каждого кольщика есть своей почерк…

– Но она – не Кобра? – перебил собеседника Бригадир.

– Она-то, может, и Кобра, – рассмеявшись, ответил Лесник, – только мне это погоняло ни о чем не говорит. Никого с такой кличкой в окружении Кондрата никогда не было. Даже по молодости. То есть телок вокруг него всегда много крутилось, но к делам никого из них он не подпускал.

Ольга почувствовала, как во рту у нее пересохло.

– Слыхала? – торжествующе провозгласил Бизон. – Вот тебе и все доверие, беби. Все, что ты прогоняла мне с самого начала – туфта полная. Но я не хочу тебя убивать. Пока что… Для начала я хочу поговорить, узнать, кто ты на самом деле. Так что входи! Не заставляй меня стрелять.

Старовойтова резко подалась вперед, а затем выбросила назад правую ногу, прицельно выбив оружие из пальцев Мюллера. Дернула из кармана собственный ствол. Вскинула его вверх и дважды спустила курок, метя в грудь Бизона. В закрытом подвальном помещении громыхнуло так, что уши заложило. Но Бизон даже не шевельнулся. Ольга выстрелила еще раз. Тот же грохот, и тот же эффект. А именно – никакого эффекта. Бизон неподвижно стоял в пяти метрах от девушки без малейших признаков ранения.

– Думала, я дам тебе ствол с боевыми патронами? – усмехнулся «браток».

Мюллер кинулся Ольге на спину. Ударил кулаком по почкам. Старовойтова стиснула зубы от боли, бросила на пол бесполезное оружие, ухватила противника за локоть и с легкостью перекинула через себя. Стремительно шагнула вперед, рассчитывая завладеть оброненным Мюллером пистолетом, но в эту секунду в глазах у нее потемнело. Предметы и фигуры неприятелей утратили четкость очертаний. Ольга тряхнула головой. Руки и ноги словно налились свинцом. Сухость во рту усилилась. Все вокруг завертелось с бешеной скоростью. Она попыталась ухватиться за распахнутую металлическую дверь, рассчитывая сохранить равновесие, но ее рука провалилась в пустоту. Падая, Старовойтова успела заметить, как Мюллер поднялся на ноги и как Бизон, опустив оружие, неторопливо двинулся в ее сторону. А потом… Все померкло. Все погрузилось во тьму.

Лесник со скучающим видом щелкнул зажигалкой, прикуривая сигарету. Струйка густого сизого дыма потянулась к потолку. Бизон приблизился к Ольге вплотную и слегка пнул ее носком ботинка. Девушка не пошевелилась.

– Ты ее опоил чем-то? – спросил Мюллер.

– Да. Решил, что стоит подстраховаться. Я видел, насколько ловкой может быть эта бестия. – Бригадир сунул оружие за брючный ремень. – Ладно. Затаскивай ее внутрь. Потом дуй за стулом и веревками. Выбери покрепче, брат. Я намерен сделать все необходимое, чтобы разговорить ее.

Мюллер послушно ухватил Ольгу за руки и волоком втащил в холодное пустое помещение.

– Спасибо за содействие. – Бизон протянул Леснику руку для пожатия. – За мной должок.

– Сочтемся. – Мужчина в кашемировом пальто лишь легонько хлопнул ладонью по ладони Бизона, развернулся и зашагал к выходу из подвала. Напоследок бросил, не оборачиваясь: – Удачи вам с ней!

Мюллер покинул подвал вместе с гостем, отправившись по приказу бригадира за стулом и веревками. Бизон остался один. Долго и задумчиво смотрел на распластанное тело Ольги Старовойтовой, затем вслух произнес:

– Жаль. Жаль, что так вышло, беби. Я до последнего надеялся, что ты – не «крыса»… И тогда у нас с тобой все могло бы сложиться иначе… Красиво. Как в кино типа. Но жизнь – поганая штука…

Он перешагнул порог и присел рядом с Ольгой на корточки. Дотронулся двумя пальцами до ее обнаженной шеи. Пульс прощупывался, но слабо.

Шолаков хранил гробовое молчание уже минут пятнадцать, хмуро глядя в одну точку прямо перед собой и совершенно не реагируя на слова сыщиков. Лишь время от времени поднимал руку и осторожно потирал ею ушибленную слегка припухшую левую скулу. Крячко маячил за спиной у задержанного, широкими шагами меряя кабинет то в одном, то в другом направлении. Станислав с трудом сдерживал рвущуюся наружу ярость. Гуров, напротив, оставался предельно спокоен и невозмутим и продолжал уверенно гнуть свою линию.

– А это письменные показания Живоглядова Антона Игоревича, – поверх одной стопки бумаг положил он следующую. – Здесь куда более серьезные и предметные обвинения в ваш адрес, Геннадий Сергеевич. Не хотите взглянуть? Это самая настоящая бомба… Бомба, подложенная под вас. Если сопоставить показания Живоглядова с тем, что мы нашли на складе, принадлежащем фирме «Кармус», картинка получается крайне неприглядная. Вы хотя бы осознаете, что вам грозит, Геннадий Сергеевич?