AlmaZa - Империя. Цинхай [СИ]

— Своих детей ещё не завёл?

— Пока нет.

— Ты любишь жену?

— Будда, да оставь ты Хану в покое, — засмеялся Хоуп, — зачем тебе чужая личная жизнь?

— Женское любопытство.

— Не заговаривай мне зубы. — Подумав, золотой заметил: — Ты изменилась за год.

— А вот ты, похоже, нет, — улыбнулась она. — Я пережила слишком многое. Меня чуть не убили, я стала матерью, моего мужа всё-таки убили, а тот, кого я любила — меня бросил.

— Ты отлично знаешь, что Джин сделал это не по своей воле. Он любит тебя.

— А я его уже нет, — бросила Дами, стараясь произнести это без обиды, но что-то такое всё равно проскочило. А следующий вопрос и вовсе вошёл в противоречие с заявлением: — О нём что-нибудь слышно? Как он?

— С ним всё в порядке, не волнуйся.

— И не подумаю. Без него хлопот хватает.

Выпив чай в два глотка, Хоуп встал и, сунув руки в карманы, повертел головой, изучая кабинет.

— Я могу рассчитывать на гостеприимство? Нам с парнями хотелось бы отдохнуть с дороги.

— Конечно, я распоряжусь о комнатах. Сколько с тобой человек?

— Пять.

— Пять?! — Дами захохотала. — И на что вы рассчитываете? Закидать Синьцзян песком из совочка?

— И тухлыми помидорами, — признал Хосок, после чего, претенциозно поведя бровью, произнёс: — Если бы ты видела, на что способен я один, ты бы не сомневалась в силе пятерых.

— Предлагаешь посмотреть? — медленно ступая, подошла к нему девушка почти впритык. На неё повеяло смелостью, силой и мужским присутствием. Давно не знавшая никаких мужчин, кроме покойного мужа, Дами и с ним провела последние месяцы в воздержании, восстанавливаясь после родов, и прошло так много времени с тех пор, как её обнимали и целовали. Сейчас, во всём этом огромном и чужом без Энди Цинхае, Хосок был самым близким и знакомым ей человеком. Он ухмыльнулся, посмотрев сверху вниз на подошедшую.

— Не думаю, что тебе стоит присутствовать там, где я демонстрирую свои таланты. Я образно выразился.

— Хорошо, придётся поверить тебе на слово, — отступила молодая вдова.

— Я не забываю добрых услуг, Дами, — сказал он ей, — не думай, что я забыл, кто предупредил нас о разоблачении Эдисоном Ченом. Я знаю, какого риска тебе это стоило, поэтому знай, что я здесь как твой друг, и твой сын — это не шантаж, а моя подстраховка, чтобы ничего не случилось с моими ребятами. Я же готов отблагодарить тебя искренне. На мою жену тоже покушались, и если бы я не был во всеоружии, благодаря твоему предупреждению, неизвестно, чем бы всё кончилось.

— Рада, что смогла помочь. Жаль, что никто не смог предотвратить смерть Энди…

— Прими мои соболезнования, Дами, я слышал, что он был достойным человеком. По крайней мере, в последние годы. О его пути к богатству, напротив, есть только неприглядные сведения.

— Не будем об этом, — сестра Дракона протянула руку Хосоку, — что ж, с заключением временного союза. От лица синеозёрных обещаю, что мы не будем покушаться на золотых и мешать, а так же предоставим вам крышу над головой. Пока мы боремся против Дзи-си, мой дом всегда примет вас.

— Спасибо, Дами, — пожал её ладонь Хоуп. Ощутив его крепкое прикосновение, кожа запылала, и Дами поспешила забрать руку, чтобы не продолжать обольщаться этим когда-то ветреным жеребцом. Ей захотелось закрепить союз поцелуем, и от этого самой за себя стало страшно. Почему она настолько зависима от мужчин? Почему ей всегда хочется надежного плеча рядом? Неутомимый темперамент, или недостаток любви, комплексы, разбуженные старшим братом? Что сказывается на этих частых желаниях утонуть в чьих-нибудь объятиях? Она всё ещё любила Энди, и не могла опорочить его память, но порой нестерпимо хотелось чьей-нибудь ласки.

— Значит, вы надолго?

— Пока не выгонишь, — улыбнулся золотой, — или пока не избавимся от Дзи-си.

Выгонять золотое воинство, готовое разместиться через стенку, у Дами в мыслях не было, а победить Дзи-си задача тоже не из тех, что решается за несколько дней. Значит, Чон Хосок будет поблизости не меньше нескольких недель? Он вышел, оставив Дами одну в кабинете, и она, опять уставившись в окно, увидела ярко-голубое чистое небо, распростёртое над жёлтыми изгибами предгорья, показавшегося искрящимся, золотистым. Синий и золотой сошлись на линии горизонта. Они красиво сочетались. Этот союз должен был принести успех. И на этом чистом просторе не было места никакому дракону.

Пэньцзин (кит.) — то же самое, что японский бонсай.