Константин Тенякшев - Прошлое бросает тень

Вихрастов остановился, попросил разрешения напиться из графина, потом, вытерев платком лицо, продолжил:

Понял я сразу, что это за деньги. Кто украл, тот их там и спрятал. Расчет хитрый пока сыр-бор горит, никто их там искать не догадается, а после за ними придти можно. А если меня заподозрят, опять-таки обыск дома будут делать, а не на работе. И уж в любом случае дело мне можно пришить. И вот, чтобы эти деньги вору не достались, сунул я их вместе с сумкой, не считая,- слово даю, даже не считал!- в грязный этот мешок, мешок - в бочонок из-под извести и отнес туда, куда видели. Мучился я после этого немало. Ведь отдать вам - сесть снова. Ну, чем я докажу, что не крал этих денег? Небось, вы вот меня слушаете, а сами думаете: врешь мол, голубчик,- тысячи с неба в руки не падают. Факт?

Факт.

Следователи промолчали. Вихрастов продолжал:

А не отдать денег - совесть не позволяет. Да если б и все хорошо обошлось, не взяли бы вы меня - все равно не принесли бы мне эти деньги счастья. У меня счастье другое… Вихрастов умолк и помрачнел. Добавил тихо:

- Я ведь понимаю: не придет вор за деньгами - они как улика против меня будут. Чем я докажу, что не крал? А его только уж нет! Напугался он. И не придет. Я подумывал сам на него засаду устроить, да только все напрасно.

Когда Вихрастов расписался под своими показаниями, Дубов предложил ему посидеть в коридоре.

- Как бы не сбежал. Любишь ты рисковать, Николаи!-озабоченно сказал Толстиков.

- Бежать ему ни к чему. И если на то пошло - ему в тысячу раз было выгоднее скрыться раньше.

- Ладно, давай к делу. Ты веришь в эту версию? Лейтенант некоторое время безучастно вертел ручку, словно вопрос его совершенно не касался. Однако ответ прозвучал твердо:

- Да, конечно, детали он мог и приукрасить, прибавил кое-где «чувства», как ты, Алексеи Николаевич, любишь выражаться, но в целом он, по-моему, рассказал все честно.

- Где гарантия? Мог и сочинить!

Дубов хмыкнул.

- А вот в это уже не верится.

- Ну, ты как хочешь.- Толстиков легко встал с дивана.-Надо его задержать, хотя бы временно. Ведь преступник неизвестен … Я пишу постановление на арест, ты идешь к прокурору за визой. Разделение труда. Затем я сообщаю по месту работы, что он задержан по поводу хищения денег. Ход тебе ясен? Затем вызываю оперативников, вечером организую засаду. Жду три-четыре дня, и если за это время на горизонте никого не оказывается, значит этот парень врал.

Выйдя из-за стола, Дубов заложил руки за спину и принялся крупными шагами мерить кабинет из угла в угол. Потом, остановившись перед Толстиковым, потер ладонью лоб, сказал задумчиво:

- Только вот в чем дело, Алексеи Николаевич … Если мы задержим настоящего вора, стыдно нам будет перед… -он кивнул головой в сторону коридора, где ожидал Вихрастов.

- Чудак ты, Коля,-потрепал его по плечу Толстиков.- Мальчик. Это же в любом случае в интересах дела! Иначе вор может не придти, будет отсиживаться в кустах. Лейтенант поморщился.

- Дело делом, но мне не хочется оказаться свиньей. Так что дай-ка мне его, Алексеи Николаевич, так сказать, на поруки. Слух об аресте мы распространим. А Вихрастова я в закрытой машине увезу в район к знакомым. Пусть там поживет деньков пять. Идет?

Брови у Толстикова поползли вверх, сминая мясистый лоб в жирные складки, из горла вырвались булькающие звуки: майор смеялся. Потом, неожиданно посерьезнев, спросил:

- Берешь на себя полную ответственность?

- Ага.

- И полковнику так скажешь?

Дубов утвердительно кивнул:

- И полковнику так скажу.

Хм … хм … Идет, Коля. Занимался своей - как ее? -филантропией. Иди к Колосову и проси выдать тебе этого рецидива на перевоспитание. А я его пока покараулю … То-то будет смеху, когда он сопрет что-нибудь у твоих знакомых и смоется!

Лейтенант ткнул пальцем в сейф:

- Эти деньги, что у нас в шкафу, «спереть» ему было куда выгоднее, но тем не менее он их вернул … Э, да о чем тут говорить!

Он начал с ходу:

- Я, как честный! советский! гражданин, возмущен этим произволом! Ни с того ни с сего меня хватают и, не говоря ни слова, толкают за решетку. И вдобавок ко всему еще подвергают унизительному обыску. Будто я последний жулик! Нет, вы мне скажите, где же тут неприкосновенность личности?! Или для милиции законы не писаны? Для чего, спрашивается, тогда существует Конституция? Или, может быть, ее отменили? Прошу объяснить. И знайте: я буду жаловаться во все инстанции, пока виновные в незаконном задержании не понесут наказания! Я требую извинении!