Алексей Мальцев - Тайна речного тумана

– Как ты вообще поняла, что тебя изнасиловали?

– Я тебе говорю, очнулась в соответствующем виде в парке на скамье. Есть еще несколько моментов, на которых бы не хотелось заострять внимание. Мне сначала показалось… хочешь – верь, хочешь – не верь, что это ты. Другого-то опыта у меня нет. Подумала, что решил отомстить столь изощренным способом.

– Я?! – От шока Петр перестал двигаться в такт музыке.

– Поначалу! Теперь уверена, что не ты. Ты на такое не способен.

Он не знал – радоваться ему или огорчаться. Еще недавно ему казалось, что он знает про Эллу все. Работает она участковым терапевтом, увязла в профессии надежно: диспансеризация, прививки, эпидемии, статистика. Вроде бы ей даже нравилось заполнять статталоны, больничные листы, рецепты выписывать. Один раз промелькнула фраза, что она создана для этого… А вот поди ж ты! Стоило полгода пожить порознь – и сколько сюрпризов появилось!

На следующий танец Эллу пригласил Царегородцев. При этом они с Петром обменялись короткими взглядами типа «Посмотрим, что выйдет!». Причем каждый вкладывал в это свой смысл.

Поначалу Петр внимательно следил за супругой, но вскоре его внимание привлекла пара Матарас – староста Алена Чубак. Они словно слились в танце, стали одним целым. Психотерапевт без зазрения совести целовал старосту в шею, и она не противилась этому.

Петр вышел на палубу покурить и заодно как-то упорядочить услышанное.

Его жену изнасиловали! И Элла даже поначалу на него подумала! Прилагательное «бывшую» он сознательно отбросил. Что бы изменилось, случись это год назад? По вечерним улицам города бродит еще достаточно зверей в человеческом обличье. Жертвы, как правило, не заявляют о случившемся. Сволочи остаются безнаказанными. Но только не в данном случае. В данном случае он просто обязан найти насильника!

Закурив, усмехнулся: «Остынь, Фролов! Как ты его найдешь, если даже Элла его в глаза не видела! Нет ни отпечатков пальцев, ни ДНК – ничего нет! И произошло это месяц назад, даже если и были случайные свидетели, то они запамятовали подробности. А ты хорохоришься. Мальчишка!»

Другое дело, если случайно кто проболтается. Уж тогда он своего шанса не упустит. Но вероятность подобного стечения обстоятельств ничтожно мала. Поэтому о ней можно забыть.

Он снова нащупал в кармане плаща бумажку с загадочной локализацией позвонка. Тот факт, что ничего другого надпись не могла обозначать, сомнений не вызывало. И зачем неизвестный однокурсник носил мятый клочок в кармане? Боялся забыть?

Можно предположить, что какой-нибудь врач-рентгенолог перед компьютерной томографией или нейрохирург перед операцией хотел бы зафиксировать в памяти этот номер. Но для этого существует куча медицинской документации, бланков направлений, карт осмотра. Не говоря уже о компьютерных программах. Записывай – не хочу! Зачем писать подобное на клочке бумаги, потом класть в карман перед речным круизом?

Одно из двух: или у него просто мало информации, и данная бумажка – лишь часть в череде других записок аналогичного содержания. Легче от подобных предположений не становится, даже страх неизвестности появляется. Или он имеет дело с психом, который сам не отдает себе отчета в своих действиях.

Когда от сигареты осталось всего ничего, он решил пройтись по палубе. Дойдя до кормы, был едва не остановлен резким порывом ветра. Повернул обратно и в этот момент услышал:

– Нет уж, ты вспомни, мне это очень важно. Вначале идет «аббат» или «абажур»?

Голос принадлежал патологоанатому Жоре Рябухину, доносился он снизу, с главной палубы.

– Давай рассуждать логически, – отвечал ему Глеб Царегородцев. – Первые две буквы у них одинаковы. «А» и «Б». Но у абажура после «б» идет снова «а», а у «аббата» – «б». В слове «аббат» ведь две «б»?

– Вроде бы две. Но что это значит, никак сообразить не могу.

– Странно… выглядишь вроде трезвым, – удивился Царь, несколько раз икнув. – Значит, вначале идет «абажур», а уже потом «аббат».

– Спасибо, дружище, без тебя мне бы никак не разобраться.

– А зачем это тебе?

– Да так, поспорил кое с кем, – ответил глухо Жора, и оба тотчас замолкли.

Петр достал следующую сигарету, закурил и медленно побрел обратно, размышляя над услышанным. Зачем патологоанатому понадобились первые слова орфографического словаря? Он что, решил переквалифицироваться на филолога? Из трупного доктора? Неужто прозекторская деятельность располагает к словесности?