Людмила Горелик - Утраченный дневник Гете

Однако, отвечая полицейскому, о музыке она забыла. Ну, это вряд ли существенно, утешила себя Елена Семеновна. Что же там еще было? Выйдя на улицу, она оглянулась на Сонины окна. Занавески раздвинуты… Значит, соседка уже встала, музыку слушает. Что показалось Шварц удивительным — форточки закрыты, хотя сейчас и ночью тепло. Впрочем, в свете дальнейших событий это скорее положительный факт. Это означает, что никто в квартиру влезть с улицы не мог.

Так что напрасно полицейский что-то подозревает. Соня была дома одна, слушала музыку, потом ей стало плохо, в «Скорую» позвонить не успела. А все же, отчего она умерла? Кто ее обнаружил? Нельзя ли было спасти? Может, если бы у нее тогда, утром, достало наглости позвонить в Сонину дверь… Ох, и почему она не решилась зайти?!

Елена Семеновна набрала телефон Милочки.

Трубку взяли сразу:

— Леля! А я тебе тоже собиралась звонить… Ты про Соню знаешь уже?

— Мне позвонила час назад Наташа. Вот как неожиданно это бывает! Не успела я с ней познакомиться.

— Лелька! А я ведь с Соней дружила по-настоящему, с юности. И мне сейчас очень тяжело.

— Милочка, ну приезжай ко мне. Наташку прихвати, приезжайте вместе. Кофейку попьем…

На той стороне провода помолчали.

— Нет, — ответила наконец Мила. — Нет, не смогу сейчас. — Послышался всхлип.

Елена Семеновна озаботилась. Что ж с ней делать-то?! Мила, Людмила Сергеевна, раньше преподавала английский язык в университете, а в прошлом году вышла на пенсию. С Наташей ее лет двадцать назад познакомила Леля. Мила жила на Киселевке, в одном районе с Наташей, поэтому Елена Семеновна посоветовала к ней обратиться, когда искали Тане учительницу по английскому языку. Сама Леля жила в центре. С годами расстояние стало играть все большую роль. Подруги чаще перезванивались, чем встречались.

— Приезжай, Мила, — повторила она.

— Нет. — Мила опять всхлипнула. — Я не смогу сейчас на Сонину дверь смотреть. Ее ведь опечатали, наверно?

— Когда шла с рынка, я не заметила, но теперь уже, возможно, и опечатали, — кивнула Елена Семеновна. — Полицейский, во всяком случае, ходит, соседей расспрашивает. Скорее всего, подозревают врачебную ошибку. — Всхлип повторился, раздались рыдания. — Мила, Мила, ну что ты? Что с тобой? — засуетилась Елена Семеновна. — Хочешь, я к тебе приеду?

— Нет, — опять отказалась Мила. — Я сейчас успокоюсь. Лелечка, будь сама осторожнее — ты ведь рядом там… Страшно как! Ведь ее убили!

— Мила, — совсем растерялась Елена Семеновна, — что ты такое говоришь? Расследование в случае внезапной смерти всегда проводят. Конечно, меня не удивит, если имела место врачебная ошибка…

— Леля… — Мила на том конце провода понизила голос: — Я тебе скажу, хоть и обещала не говорить: Соню нашли с мешком на голове!

— С каким мешком? — опешила Леля.

— С обычным пластиковым мешком! Из полиэтилена.

— С чего ты взяла? Это тебе в полиции сказали?

— Нет, в полиции они, наоборот, ничего не говорят, скрывают. Мне сказала Галя! — ответила подруга.

— Какая Галя?! — удивилась Шварц.

— Понимаешь, Леля, я хорошо знакома с Сониным соцработником. — Мила теперь не всхлипывала, а говорила почти спокойно, хотя и громким шепотом. По-видимому, ей действительно необходимо было выговориться, это ее успокаивало. — Ну, соцработник к Соне ходила, Галей ее зовут, молодая женщина, от собеса: покупки для нее делала. Я пока не нуждаюсь в помощи соцработника — сама в состоянии на рынок сходить. Но большую уборку в квартире сделать мне уже тяжело. Голова кружится, до люстры — пыль смахнуть — не долезу. И Соня в прошлом году еще надоумила меня обратиться к этой самой Гале. За плату, конечно, Галя мне несколько раз убирала в квартире. Это удобно оказалась. Ты знаешь, что мне сын всегда поможет, если понадобится, так что нанять для уборки женщину два-три раза в год я могу.

Леля покивала телефону: да, сын у Милы хороший.

— А сегодня, часа три назад, Галя звонит мне и плачет. И рассказала, что утром, когда принесла заказанные с вечера продукты, застала Соню мертвой. Лежит на диване, ноги на пол свесила, а на голове мешок завязан. В комнате кавардак. И окно открыто.

— Как открыто?! Я шла в одиннадцать, закрыты были оба окна.

— Галя уже где-то ближе к двенадцати зашла. Вчера договорились, что она в двенадцать продукты принесет. Тут вот еще что… У Сони была какая-то встреча утром. Она вчера Гале сказала: «Рано не приходите, у меня назначена деловая встреча». Какая у нее может быть встреча?! Насчет квартиры, скорее всего. Галя говорит, ее донимали соседи с четвертого этажа, хотели ухаживать за ней в обмен на квартиру. Мне-то Соня не рассказывала. Она вообще не жаловалась никогда… — Людмила Сергеевна опять всхлипнула, помолчала некоторое время, потом продолжила: — Наверно, с ними и была встреча. Она Гале вечером звонила, попросила прийти в этот день попозже — к двенадцати. Галя так и пришла. У нее свой ключ был — Соня ей доверяла. Она и зашла. И такой ужас застала. Они у Сони что-то искали, перерыто все. Может, и не соседи, откуда нам знать? Может, не в квартире дело. Но вряд ли у нее денег много. Зачем туда лезть?! У нее, конечно, книги хорошие, однако больше ничего и нет. Неужели в наше время кто-то из-за книг убивать будет? Да их выбрасывают сейчас… И книги были по полу разбросаны, и вещи… Так Галя сказала. Скорее всего, убийца в окно выскочил, когда Галин звонок услышал. Полиция скрывает подробности. Ты тоже не рассказывай. Но будь осторожнее, Леля. Это из вашего дома кто-то.