Юлия Шилова - Никогда не бывшая твоей

— Галина, это Саша, — не веря своим глазам, повторила я.

— Тот Саша, от которого ты была беременна?

— Да, тот Саша…

— Но ведь он умер?!

— Умер…

— Ты сама это видела?

— Видела…

— А теперь что получается?!

— Теперь получается, что он ожил…

И тут я потеряла сознание. Очнулась оттого, что кто-то бил меня по щекам, пытаясь привести в чувство.

— Анжела, да очнись ты, наконец, — услышала я голос Верки. — Ну что ж ты у меня такая слабенькая…

Я открыла глаза и увидела стоящую рядом со мной на коленях Верку. У меня потекли слезы.

— Анжелка… Я уж думала, что ты умерла. Лежала в беспамятстве минут сорок. И, как на зло, нашатыря нет.

— Да откуда ему взяться на помойке, — прошептала я.

— Не скажи, у нас тут все есть.

Я сморщилась от дикой головной боли и попыталась сесть. Неподалеку от меня на качающемся трехногом стуле, воткнутом прямо в мусорную кучу, сидела Галина и беседовала с бомжами «за жизнь». Рядом с ней сидел Георгий, так называемый начальник свалки и не мог налюбоваться моей подругой.

— Хороша барышня… Ох, хороша. Барышня, а ты замужем?

— Да за кого выходить-то, — махнула рукой Галина. — Одни дебилы попадаются.

— Что, нормальных мужиков нет? — Георгий закурил самокрутку.

— Всех нормальных давно разобрали, а то, что нам осталось, и даром не надо… Когда тебе почти сорок, нормального днем с огнем не сыщешь.

— Значит, ты холостая?

— Значит, холостая.

— А я бы на тебе женился… Ох, я бы женился… Я бы тебя цветами и комплиментами осыпал, — разливался Георгий.

— Дорогой мой, поэтому столько лет я и одна, что все мои ухажеры только цветами да комплиментами могут осыпать.

— А что тебе тогда надо?

— А мне надо, чтобы меня зелеными осыпали!

Галина обернулась и улыбнулась мне.

— Ну, мать, ты даешь. Таких друзей от меня скрывала! Я тут за жизнь беседы веду. Ко мне даже свататься стали. Ты как себя чувствуешь?

— Паршиво. Голова болит. Что со мной было?

— Не знаю. Ты откинулась почти на целый час. Верка помогла мне подняться с грязного дырявого пледа.

— Ну ты как? — заботливо спросила она, поддерживая меня под руку.

— Лучше. Я уже не упаду.

— Увидев стоявший неподалеку джип со спущенными колесами, я побледнела. В джипе были опущены стекла, звучала легкая музыка. Какой-то бомж сидел на водительском кресле и с видом знатока тщательно изучал кассеты. Другой отдирал номерной знак.

— Мы его подальше от людских глаз перенесем, в самый конец свалки, — объяснил мне Георгий. — И мой кабинет сделаем.

— Кабинет?!

— Ну да. Должен же я где-то население принимать. Часы приема устрою. Все как положено.

— Объясни мне, что здесь произошло?

— Здесь произошло то, что мы остались живы.

— Это я уже поняла…

— Ты потеряла сознание. Я не знала, куда мне ехать и поехала прямо. Там меня встретили твои друзья и тебя вынесли из машины, а на дороге положили шипы, которые имелись в арсенале твоих друзей.

— Откуда у вас шипы? — Я посмотрела на Верку.

— У нас не только шипы. У нас много чего имеется, — обиделась она.

— Так вот. Джип наехал прямо на шипы и резко остановился, — продолжила свой рассказ Галина. — А потом началась перестрелка. В машине было трое. Твои друзья сразу двоих уложили. Один из них тот, который был на «Хонде», я его сразу узнала. А затем показался так называемый покойник, Саша, предложил мир и даже попытался уехать, выставив из окна автомат. Думал напугать твоих друзей, да только не учел, что их вообще ничем напугать невозможно.

— И что?

— Его ранили, и тогда я смогла с ним побеседовать. Потом его добили.

— Но ведь вы же беспределом не занимаетесь? — растеряно посмотрела я на Верку. — Вы же ЛЮДЕЙ не убиваете?

— ЛЮДЕЙ — нет, — замотала головой Верка. — На человека у нас никогда рука не поднимется. А НЕЛЮДЕЙ, пожалуйста… Тем более, если НЕЛЮДЬ решил убить мою лучшую подругу. Ты не переживай, мы их в мусор закопаем. Никто не найдет. А затем сожжем.

Увидев, что бомжи уносят тело Александра, я быстро к ним подошла, приподняла его окровавленную рубашку и увидела родимое пятно на правом соске. Это был он. Не оставалось никаких сомнений в том, что это был он. Только от него больше не пахло парфюмом, от которого кружилась голова и мутился рассудок. От него пахло только смертью, у которой свой специфический запах.

Мы прощались с моими друзьями со слезами на глазах, говорили друг другу теплые и самые искренние слова, которых нам так не хватает. Верка повисла у меня на шее и давала свои наставления.