Райса Каримбаева - Лавина

— Р-рома… — пробормотала она и тут ей снова стало плохо и она потеряла сознание. Аппаратура подключенная к ней резко запищала. Прибежала медсестра и попросила уйти:

— Прошу Вас, уходите!

— Мы закончили, уже уходим… — довольно сказал следователь и вышел из палаты.

Дело закрыли и передали в суд. Но тут новый» сюрприз». Главный подозреваемый повесился.

Причем как установила экспертиза, его сначала отравили, а потом уже повесили. Причем яд, от которого умер Сапарбай Сатпаевич и яд, от которого умер Роман Белоусов, был один и тот же! Тупик…

«Как чувствовал! Как чувствовал! — злился следователь — Снова меня обставили.. Но кто он?» Этот вопрос не давал ему покоя…

Все сначала… Заново всех опросили (уже в который раз). Все перепроверили — все выходит на Рому… Наконец, дошли до Алсу и ее снова допросили…

— Вы можете говорить? — спросил следователь..

Алсу сидела в инвалидной коляске.

— Этот человек в Вас стрелял? Пожалуйста, вспомните все еще раз… Вы тогда упомянули Рому… — спросил следоватекль.

— Я хотела сказать, что Рома не виноват… Это сделал другой… После того как произошла авария… Наезд… Мы испугались и решили больше не кататься… Оставили свои лыжи, а сами…

И тут все встало на свои места. В голове следователя появилась картинка..

Сегодня решили больше не кататься. Оставили свои лыжи, думая, что потом вернуться к ним.. Они просто любовались зимним пейзажем, играли в снежки, в догонялки, гуляли среди тянь-шанских елей. Незаметно для себя они углубились слишком далеко и заблудились.

Трасс уже не было видно, протоптанной дороги тоже. Каждый шаг давался с трудом. Они словно тонули в сугробах. Ветер начал стихать. Они пытались вспомнить откуда пришли, вспомнить свой путь, но еще больше плутали… Первая захныкала Марьям. Она устал и хотела пить. Алсу ее успокаивала и поддерживала как могла. Садхна молчала. Она корила себя за то, что допустила такое. Не надо было уходить так далеко, раз на то пошло, то лучше бы пошли домой… Вечно из-за легкомысленной Марьям они попадают в историю… Садхна шла впереди как самая главная и сильная, за ней следом шаг в шаг шли Марьям и Алсу. Как самая сильная она запретила себе плакать. Если девчонки увидят ее слезы, то впадут в панику. а паника до добра не доведет. будет только хуже. Садхна старалась держать ситуацию под контролем. Чтобы разрядить угнетающую обстановку она решила вспомнить что-то веселое из их жизни. Девчонки осмелели, стали смеяться, шутить снова и даже Марьям улыбнулась. Она вытерла рукавом слезы и взбодрилась. Не надолго, но все же удалось подбодрить девчонок. А вот самой где силы взять? А вдруг она больше не увидит своих родителей и маленького братика. Ему всего годик! Он такой сладкий и так смешно лепечет. Только мама понимает его язык, а они с папой лишь улыбаются и ничего не понимают. Ей стало грустно. Почему-то перед глазами предстала ужасная картина: из дома выносят ее гроб, все плачут… Стоп! Прочь надо гнать эти мысли! Они обязательно спасутся, их обязательно найдут и спасут! Вдохнув побольше воздуха, она взбодрилась и улыбнулась сначала себе, потом подружкам. Звонким голосом вдруг затянула свою любимую песню Абая:

— К; зімні;;арасы

К;;ілімні; санасы

Бітпейді іштегі

;ашы; ты; жарасы…

Марьм и Алсу тоже знали эту песню и подхватили ее. Они пели полным голосом, забывая свои печали. Они были там, среди степи, слышали колыхание трав, им мерещилось, что сам Абай поет ее своей любимой, аккомпанируя себе на домбре… Так они дошли до не знакомой, одинокой избушке, затерявшейся среди гор и леса. Она виднелась вдалеке, до нее совсем рукой подать. Из окон горел свет, из трубы шел дым. Там кто-то жил, топил печку. Там тепло и уютно. Они смотрели на нее, не решаясь сделать шаг навстречу спасению. За их спиной стоял лес, холодный и не приветливый, затерянный в горах. Впереди ждало их спасение. нужно было просто выйти из леса и спуститься вниз по тропинке и всё! Но что-то не пускало их туда, что-то держало их. Словно не спасение это, а верная гибель ждала их там, в этой теплой и такой. казалось, родной избушке…

— Мне это не нравится… — неуверенно сказала Алсу. Она смотрела на избушку, не отрываясь, и говорила как-будто сама себе.

— Я не могу больше идти! — причитала Марьям — У меня болят ноги! Я очень устала и хочу есть… — она села прямо на снег и протянула ноги. Они болели от усталости…

— Нам лучше не ходить туда… — упрямо твердила Алсу, не обращая внимания на Марьям.