Людмила Феррис - Синдром выгорания любви

А у Юли действительно было хорошее настроение. Утром она шла по улице, выпрямив спину, и пыталась улыбаться незнакомым прохожим. Получалось плохо, и она решила, что этому надо срочно учиться, чтобы не превратиться в «злую тетку Юльку», у которой на лице гримаса недовольства, а голос визжит, как сломанная пила. Нельзя, чтобы из жизни человека исчезала любовь, любовь к дому, к родным и близким, к себе, наконец! Человек не может оставаться один, не может один стареть, потому что вместе с ним стареет память. А как нам быть без памяти? Еще два дежурства — и свобода, закончился вынужденный отпуск, во время которого она добросовестно отпахала санитаркой. А завтра у нее встреча с главредом, и ей есть что сказать Егору Петровичу. Статья почти готова, еще осталась пара абзацев, и материал можно сдавать. Соскучилась она по работе, хотя тут тоже приносила пользу, в том числе — и себе. Совпадение или нет, что она несколько недель была вынуждена провести в доме-интернате? Ее случайное нахождение здесь сработает на результат — она поднимет депутатов, общественность и привлечет внимание к проблемам дома престарелых. Журналист Сорнева поднимет шум, чтобы сформулировать конкретные предложения, подсказанные ее опытом работы санитаркой.

Утром в коридоре было тихо, но когда она подошла к директорскому кабинету, из него выскочила Антонина Михайловна Котенкова. Она внимательно посмотрела на Юлю, словно что-то вспоминая.

— Вас как звать? Вы ведь у нас работаете? Мы с вами раньше встречались?

— Мухина, я санитарка, пришла на смену. Работаю с медсестрой Кристиной Козиной.

— А-а-а, помню, ты после тюрьмы. Значит, умеешь язык за зубами держать. Где твой карман? — Видимо, у Антонины не было других вариантов, раз она так «зацепилась» за Юльку.

— На месте! — Юлька сунула руку в карман рабочего халата и вдруг почувствовала, что рука Антонины положила туда плотный пакет.

— Сейчас ты быстро уйдешь и передашь пакет Кристине, скажешь, что я попросила прибрать. Она поймет! Все, иди! — она толкнула Юльку в спину. Сорнева шла, не оборачиваясь, и думала, что когда-то Антонина Михайловна красила губы яркой помадой, целовалась в подъезде и ездила с мальчиком кататься на трамвае, чтобы стоять рядом, держаться за руки и касаться друг друга плечами. В туалете Юля вытащила пакет и раскрыла его — в пакете были деньги, плотные пачки купюр.

— Вот это повезло! — она просто охнула.

Что же случилось в кабинете у Антонины, что она отдала деньги чуть ли не первой встречной? Где сейчас ей спрятать их? Кристина в этом деле не помощница. А если Антонина ей сейчас позвонит и попросит встретить в конце коридора? Юля положила деньги на край туалетного бачка и сделала несколько снимков на телефон.

— Надо хоть доказательства оставить!

Когда она выходила из туалетной комнаты, то обернулась на шум. У кабинета Котенковой стояли несколько мужчин. Юлька пошла быстрым шагом, и ей все казалось, что сейчас ее грозно окрикнут: «Вы куда, девушка?»

Но мужчины были заняты чем-то важным и до быстро идущей девушки в другом конце коридора им не было абсолютно никакого дела.

Она не видела, как Антонина спокойно разрешила сотрудникам полиции обыскать свой кабинет в присутствии понятых и, казалось, совсем не удивилась, когда вместе с полицией в ее кабинет зашел Геннадий Иванович Крючков.

— Гражданин Крючков, вы подтверждаете, что сегодня утром передали гражданке Котенковой три миллиона рублей?

— Подтверждаю, передал. Она их сразу положила в стол.

— Покажите, в какой ящик стола Котенкова положила полученные от вас деньги?

Крючков подошел к столу и ткнул пальцем в верхний ящик. Следователь продолжал говорить так монотонно, что у Котенковой застучало в висках. Каким же это она чутьем поняла, что от денег нужно немедленно избавиться? Словно гончая, почуявшая зайца. Господи, как хорошо, что девчонка на пути попалась!

— За какую услугу вы передали Котенковой деньги?

— За продажу квартиры пенсионерки, которая перешла жить в дом-интернат.

— Я надеюсь, что все эти слова будут иметь под собой доказательства, — Антонина видела, как изменилось лицо следователя, когда он не нашел денег в верхнем ящике стола. Он открыл второй ящик, третий, понятые перетаптывались с ноги на ногу, вытягивая шеи.

— Пока ничего нет, никаких денег, — опять нудно произнес он.

— Что вы ищете? — Антонина, наконец, успокоилась.

Ее сердце перестало подпрыгивать, и, главное, пришедшие не заметили ее смятения.