Хорхе Молист - Возвращение катаров

Крестовый поход в окситанские земли обещал быть более выгодным и менее опасным, чем походы в Святую Землю или в Испанию против мусульман, где расстояния были такими большими, а долгие годы войны ожесточили соперника и истощили богатства замков и городов. Вся военная добыча доставалась крестоносцам, а так как любой грех, совершенный до или во время похода, считался прощенным, то католики получали разрешение на любого рода злодеяния.

Кроме того, минимальный срок призыва в крестовый поход против катаров составлял сорок дней, и верные католики имели возможность добыть богатую добычу, не уезжая при этом надолго и не оставляя без присмотра свои владения во Франции, Германии, Бургундии или где-нибудь еще на севере Европы.

Для простого люда, в особенности для тех, кто был не в ладах с правосудием, поход был прекрасной возможностью получить папское прощение и добыть богатство.

Дуглас с энтузиазмом присоединился к крестоносцам. Им двигал еще более весомый мотив, чем другими: месть.

24 июня 1209 года, за три года до битвы в Навас-де-Толоса против альмохадов, которую ты, Хайме, помнишь, поход начался.

Из Лиона выступили двадцать тысяч рыцарей, в основном французов, под предводительством папского наместника, аббата Сито, Арно Альмерика, и целый двор епископов, аббатов и прочих церковников. Среди этих рыцарей был и Дуглас с небольшим войском вооруженных всадников, которое ему предоставил отец после долгих уговоров. За всадниками маршировали тысячи простых людей, ослепленных обещаниями богатства при жизни и местечка на небесах после смерти.

25 июля они подошли к стенам Окситанского городка Безьер, поблизости от Средиземного моря. Католический епископ Безьера предложил жителям выдать крестоносцам для сожжения двести еретиков-катаров, хорошо известных среди горожан, и таким образом спасти город от нападения и разорения.

Епископ не смог убедить свою паству, и, несмотря на угрозы крестоносцев, жители Безьера отказались выдать катаров и решили защищаться. Конечно, силы города были ничтожны по сравнению с огромной армией крестоносцев, которые легко овладели городом. И предали его крови и огню.

Двадцать тысяч жителей Безьера, включая женщин и детей, укрывшихся в церкви, были убиты. Город был разграблен, сожжен, его сровняли с землей.

Кровавый разгул и пьянство доходили до такой крайности, что вызывали отвращение даже у бывалых солдат, закаленных в многочисленных боях. Один из французских рыцарей как-то обратился к аббату Альмерику, спрашивая, как отличить еретиков от верных католиков.

Ответ аббата вошел в историю: «Не беспокойтесь об этом. Убивайте всех подряд. Бог сам распознает своих».

Так и поступали.

Менее кровавым, но не менее жестоким было взятие Каркассона и других небольших поселений, где крестоносцы сеяли смерть и ужас.

Большинство французов, с отвращением убедившись, что благородный крестовый поход превратился в кровавую бойню, вернулись в свои земли, как только закончились сорок дней их контракта. Маленький барон Иль-де-Франса по имени Симон де Монфор, нашедший в этой резне свое призвание, и аббат Альмерик возглавили поход после того, как ушли прежние командиры.

Дуглас к тому моменту еще не удовлетворил свою жажду мести, так как замок Линды все еще оставался нетронутым. Он оставался в рядах крестоносцев, которые остановились на зимовку в хорошо укрепленной крепости Каркассона.

Уход большей части рыцарей не стал проблемой, так как в следующем году католическая Церковь снова призвала католиков в крестовый поход, и новые орды истинных верующих, вместе с торговцами и мошенниками, явились с севера.

Симон де Монфор и аббат возобновили военные нападения, встретившие крайне слабое сопротивление.

Окситанская знать была разобщена и потеряла военные навыки, совершенствуясь в турнирах и почитании прекрасных дам. Их подданные, в большинстве своем католики, не испытывали желания воевать против папских крестоносцев, поскольку Папа был и оставался их духовным лидером. Со своей стороны, катары считали оружие инструментом дьявола, а войну и насилие — сатанинскими замыслами. Эти убеждения были так сильны, что Добрым Людям запрещалось воевать и даже просто защищать свою жизнь. В то же время мотивация крестоносцев, которые в бою завоевывали рай и богатства, была очень высокой. Села и замки сдавались один за другим.

А между тем ты, король Педро, с тревогой наблюдал за наступлением альмохадов с юга и не хотел вмешиваться в войну на севере.