Елена Арсеньева - Тайна Зинаиды Серебряковой

Джейсон отправил письмо и постарался набраться терпения. Теперь он ничего не может сделать. Надо ждать, ждать…

И что-то сделать со своим подсознанием, которое вдруг сошло с ума и принялось каждую ночь посылать ему эротические сны такой напряженности, что Джейсон даже похудел.

— Просыпайтесь! Пассажир, просыпайтесь! Приехали! Да вы что все, с ума посходили? Просыпайтесь! Станция Горький!

Струмилин с усилием разлепил веки. Такое впечатление, что он только что уснул. Голова как болела вечером, так и болит.

Он хотел повернуться на другой бок, но чья-то назойливая рука вновь вцепилась в плечо и принялась довольно чувствительно теребить, причитая:

— Просыпайтесь! Пассажиры, вставайте! Конечная станция! Немедленно собирайтесь и выходите, а то отгонят поезд на запасные пути, потом оттуда не выберетесь!

Струмилин приподнялся, очумело приоткрыл глаза. С великим трудом дошло: он не дома, а в купе поезда. Он не отсыпается после суточного дежурства, а возвращается из Северо-Луцка. А на часах — шесть. Ох, голова тяжеленная, как с большого бодуна. Хотя что они там пили-то? Всего ничего, и еще днем.

Память возвращалась с трудом. Струмилин тупо озирался, потирая виски и чувствуя себя почему-то выжатым лимоном.

На нижней полке копошился толстяк, натягивая простыню на волосатые плечи и одновременно пытаясь спрятать не менее волосатые ноги.

— Побыстрее можно?! — послышался возмущенный визг, и Струмилин, нагнувшись, увидел внизу знакомый «пирожок». Отсюда, сверху, проводница казалась вовсе крошечной. — У меня уже все пассажиры вышли, а это купе спит как убитое. Билеты принесла — спят. Чай предложила — спят. Всё, вставайте!

Забирайте билеты, вещи — и всё, быстро выходим, а то сейчас полицию позову. Что это вам, вагон или дом отдыха?

Она в сердцах швырнула на полки билеты:

— Тридцать четвертое место — Струмилин, тридцать шестое — Литвинова, тридцать третье — Чуваева, тридцать пятое — Бордо́…

— Не Бордо́, а Бо́рдо, — обиженно поправил толстяк.

— Какая разница? — Не удостоив его и взглядом, проводница в раздражении принялась дергать красный подол, по-прежнему свешивающийся с 36-го места. — Девушка, вы там живы или нет? Просыпайтесь, в конце-то концов!

Скорченная фигура со слабым стоном распрямилась, потянулась.

— Слава богу, жива! Всё, немедленно встаем и выходим! — кричала проводница.

— Да вы сами сначала выйдите, дайте мужикам одеться, — хрипло попросил Струмилин и удивился своему голосу. Ангина, что ли, взялась невесть откуда? Больно уж хреново он себя чувствует. Тело и голову ломит, давление на нуле.

— Ой… — послышалось внизу. — Ой, девушка, мне плохо. Сердце… Ой…

— Ну, медпункт в здании вокзала, — сказала проводница довольно-таки бесчеловечным голосом. — Тут два шага.

— Да вы что, я умираю…

— Секунду, — скомандовал Струмилин, брякнувшись плашмя на полку и споро натягивая джинсы. — Секундочку, я врач.

Спрыгнул — и чуть не зашиб топтавшуюся внизу проводницу, так его вдруг шатнуло. Сердце, чудилось, еле вытягивает… В глазах потемнело, но заставил себя проморгаться.

— Извините, девушка. Что-то голова закружилась. А ну, подвиньтесь-ка.

Женщина в цветастом халатике лежала на своей 33-й полке бледная до жути. На висках бисеринки пота, пульс частит страшно. Странно — у нее тоже резко упало давление. Ладони ледяные, влажные. Дышит неровно.

— Чаю горячего и очень сладкого принесите, быстро, — не оборачиваясь, скомандовал Струмилин.

— Что?! — возмутилась проводница. — Да вы еще за вчерашний чай не заплатили!

— Быстро, я сказал, — рявкнул Струмилин, нашаривая в кармане какие-то деньги. — Вот сотня, хватит?

— Да вы что, мужчина, раскомандовались? — Проводница деньги взяла, но возмущаться не перестала. — Мы уже на станции, понятно вам? На стан-ци-и! Через… — она взглянула на часы, — через пять минут нас отгонят на запасной путь! Мне убираться надо, вагон сдавать. Мне домой надо уходить! Буду я вам тут чаи варить!

— Ой, не надо чаю, — простонала лежащая женщина. — Когда его вчера выпила, мне так плохо стало сразу… Может, заварка?..

— А что заварка? — обиделась проводница. — Не «Липтон», конечно, но вполне приличная заварка, я сама такую пью.

— Отличный чай, очень хороший был чай! — подал голос Бо́рдо. — У меня давление повышенное, иной раз заснуть не могу, так голова болит, а вчера как выпил — сразу уснул, и ничего не болело, и спал как убитый, и сейчас чувствую себя великолепно. Спасибо за чай, девушка!