Адриана Мэзер - Как повесить ведьму [litres]

– Я только что разговаривала с матерью Сюзанны, – заявляет Вивиан, помахивая телефоном в руке. – Она сказала, что ты угрожала ее дочери. О чем ты только думала, Сэм? И это после того, что случилось сегодня?

Я не реагирую, просто поднимаюсь наверх, а Вивиан даже не пытается меня остановить. Стараясь забыть замечание мачехи, закрываю дверь в комнату. В Нью-Йорке мне всегда было сложно общаться с людьми. Бывали времена, когда я умоляла отца сменить школу. Но в такую ужасную ситуацию, как сейчас, я ни разу еще не попадала.

Скидываю куртку и падаю на кровать.

– Я боюсь, Элайджа. Боюсь, что не успею вовремя все решить. Что я слишком слаба. Завтра пятница, прошло четыре дня с тех пор, как мы впервые увидели те лица, а я не чувствую, что хоть на дюйм приблизилась к разрешению проклятия.

– Я хочу кое-что тебе показать. Возможно, это поможет побороть страх.

– Что?

– До сегодняшнего дня я не был уверен…

– …уверен в чем? – Я сажусь.

Он подходит к шкафу и вытаскивает письма Эбигейл из ниши. Достает одно, а остальные складывает обратно. Я оживляюсь.

– Одно из писем Эбигейл? – Они все это время лежали у меня в комнате.

Элайджа присаживается на кровать.

– Это письмо было не для Уильяма. Его Эбигейл написала для меня. Я нашел письмо утром, когда она покинула этот мир.

Я принимаю конверт из его рук, легко касаясь кончиками пальцев. Он пожелтел от времени, на передней части прекрасным каллиграфическим почерком написано имя Элайджи. От конверта пахнет старыми книгами, пылью и спокойствием. С превеликой осторожностью я достаю из конверта плотный лист бумаги. Сгиб по центру доказывает, что письмо множество раз сворачивали и разворачивали. В уголке красуется рисунок Черноглазой Сьюзен.

Мой дорогой Элайджа!

Я понимаю твое несчастье и искренне сожалею. Я не хочу, чтобы ты волновался обо мне. Прошу, пойми, все минувшие дни не об Уильяме я горевала. Он создал трещину в моем сердце, но разбилось оно из-за всех несчастных семей. Мужчин и женщин, которых разлучили с теми, кого они любили и кто любил их в ответ. Величайшее из зол – разлучать любящих людей. Я оплакиваю всех нас. Животный страх сковал наших палачей, удерживая их от сострадания.

Самое главное, я прошу, не думай, будто мог меня спасти, потому что тебе это было не под силу. Мое время пришло. Ты ничего не мог сделать, чтобы изменить это. Измени мир, мой милый брат. Он нуждается в тебе, как я нуждалась все эти годы. Пройдет много времени, прежде чем ты поймешь это, но, прошу, сейчас отпусти меня с любовью.

Когда случится перемена, она принесет с собой спокойствие и мир. Она не склонится пред твоей волей; тебе придется подчиниться ей. Помоги ей.

Я читаю письмо медленно, разбирая замысловатый почерк.

– Она была чудесной, правда?

– Больше, чем ты думаешь.

Я смотрю на письмо, представляя чувства Элайджи, когда он читает эти строки. И сердце мое болит за него.

– Я долгое время пытался понять последний абзац, – говорит он. – Она имела в виду тебя.

Он смотрит на меня так сосредоточенно, что я едва не теряю дар речи.

– В смысле?

– Нам суждено было встретиться. Ты та самая перемена, Саманта.

Я не знаю, так ли это, но очень хочу верить.

– Она написала письмо три сотни лет назад.

– Как и ты, моя сестра была особенной. Эбигейл не видела духов, но у нее были предчувствия. Родители запрещали об этом говорить. Но уверяю тебя, Саманта, ее чувства всегда оказывались правдивы.

Неужели мне действительно суждено было встретить Элайджу?

– Но почему ты решил, что здесь говорится именно обо мне? Я не «перемена». Я даже собственную жизнь изменить не могу.

– Ты изменила меня.

– Каким образом? Ты такой упрямый.

– Ты первый человек за последние триста лет, с которым мне хочется говорить. – Он улыбается.

Как я хочу, чтобы это было правдой!

– И я верю, что ты сможешь избавиться от проклятия, сможешь изменить собственную судьбу и судьбы Наследниц. Ты – истинная причина того, почему я вернулся в Салем. Сам того не зная, я искал тебя.

Не знаю, действительно ли обо мне в прощальном письме говорила Эбигейл. Я не знаю, как быть «переменой», а порой даже не могу поддержать вежливый разговор. Но зато я жажду разрушить проклятие сильнее, чем что-либо в своей жизни. Ошеломленная, я по умолчанию возвращаюсь к сарказму.

– В одном Эбигейл была права. Я определенно несу всем «спокойствие».