Дженнифер Роу - Агнец на заклание [litres с оптимизированной обложкой]

Украшением этой гостиной служил ярко-зеленый динозавр из папье-маше с ужасающе реалистичными клыками и окровавленной пастью. Его явно принесли домой из школы – судя по отпечатанной на принтере голубой карточке, приклеенной к динозавру скотчем. Берди прочитала на ней: «Почетный приз». Ниже было аккуратно приписано от руки: «Джейсон Лэм, скульптура из папье-маше, свободная тема. Молодец, Джейсон». Она вздохнула, посочувствовав бедняге Филиппу Хьюиту. Объявляя конкурс, он имел в виду вовсе не тираннозавра с кровью, капающей с клыков.

Другую половину стола занимали остатки недавнего завтрака. Молоко, сахар, хлопья, кружки с остывшим чаем, металлический чайник. Видимо, Чудик выложил свою козырную новость насчет Лили, когда семья собралась за столом.

Популярная песня неслась из маленького радиоприемника, стоящего возле одной из тарелок. Чудик шагнул к нему, прибавил громкость и уселся за стол. Взяв ложку, он принялся подчищать остатки из своей миски и жадно жевать. Розали скрылась за другой дверью – вероятно, ушла к себе в спальню.

– Садись, дорогуша, – предложила гостье Энни и рассеянно сдвинула в сторону стопку комиксов и треснувшую пластмассовую маску Дракулы, освобождая угол стола.

Берди заняла предложенное место и огляделась. На барбекю прошлой ночью она лишь мельком видела эту комнату через открытую дверь – обшарпанный диван, телевизор, часть стола, обрывок рождественской мишуры, болтающийся на вбитом в стену гвозде. В тот момент гостиная показалась ей незнакомой и неприветливой, но сейчас, освещенная утренним светом, с еще уловимым запахом тостов, уже не производила тягостного впечатления.

Этот длинный стол – когда-то за ним едва хватало места домашним. За завтраком, за ужином. Здесь болтали, ссорились, смеялись дети, соперничали за еду и внимание. Энни восседала во главе – там же, где и сейчас. А место на другом конце стола занимал Милтон – когда не находился «в разъездах».

На узкой полке над камином, заваленной и заставленной, как почти все поверхности в этой комнате, выделялись два серебряных кубка. Оба были увенчаны двумя фигурками в боксерских перчатках. В отличие от прочей обстановки за ними, похоже, с любовью ухаживали, полируя до зеркального блеска, ими дорожили.

– Это ваши? – спросила Берди у Чудика, повысив голос, чтобы перекричать радио.

Он кивнул, собирая остатки хлопьев и поднося миску ко рту.

– Он чемпионом был – да, Чудик? – ободряюще подсказала Энни, и ее взгляд смягчился.

– Ну, – подтвердил он и встал, чтобы сунуть хлеб в тостер, стоявший на узком приставном столике.

Джейсон ввалился в гостиную, сгибаясь под тяжестью сумки Берди, которую повесил через узкое плечо. В руках он сжимал бутылку Цикады.

– Умник, – похвалила Энни, протягивая руку.

Джейсон дотащился до нее и отдал ей херес, а потом со вздохом поволок сумку к Берди.

– Жуть какая тяжелая, – пожаловался он, пока она помогала ему выпутаться из ремешка и ставила сумку на колени.

Берди достала свой мобильник. Джейсон почтительно уставился на него.

– Копам будешь звонить? – спросил он. – У тебя есть прямой номер?

– Нет… не совсем, – нехотя откликнулась она.

Энни встрепенулась:

– Я вот что хочу знать: почему моего Кита подозревают, а этот негодяй Хьюит разгуливает на свободе? А ведь сиднейские копы ездили к Хьюиту чуть свет. Сама видела, как они сначала направлялись туда, а потом обратно. У него не задержались.

– Пока у них мало доказательств для ареста, – осторожно объяснила Берди. – В любом случае эта новая информация о Чудике… то есть о Лили… поможет им. Вот я и собираюсь им позвонить.

– У нас телефон есть. Можешь с него звонить, – разрешила Энни, указав в сторону приставного столика.

Берди никак не ожидала увидеть здесь телефон. Но он действительно был – стоял возле тостера.

– Звони, – добавила Энни, наливая херес в кружку. – Не стесняйся. Пусть знают, что эту потаскушку заложили мы. Так будет надежнее, чем с твоего телефона. Хочу, чтобы они сразу поняли, что это мы.

Теперь ее голос звучал безжизненно, лицо стало унылым. Она казалась совершенно измученной и выбившейся из сил. Кожа на лице и руках собралась складками. Волосы повисли вдоль лица жидкими прядями. Энни будто сдулась. Сидя во главе замусоренного стола, она тупо смотрела на жидкость в своей кружке. Не пила, просто смотрела. И, наверное, думала о Треворе. Или о Ките. А может, о Милтоне. Об остальных – Джонни, Бриджит, Сесилии, Микки, Бретте… Все покинули ее. Сколько детей она потеряла, думала Берди, глядя на ее склоненную голову. Каково ей сейчас?