Дженнифер Роу - Агнец на заклание [litres с оптимизированной обложкой]

Берди открыла первый из альбомов и принялась листать. Десятки фотографий. Одни черно-белые, робко претендующие на художественность, увеличенные, помещенные по одной на страницу: маленькая, обшитая вагонкой школа, снятая сквозь ветви деревьев, крупные планы изгородей, старых парт, пустого класса, треснувшего школьного колокола, – другие цветные, собранные по несколько на странице: дети под деревьями, дети за обедом, дети, стоящие в строю, девочки, прыгающие через скакалку и занятые какой-то игрой с хлопаньем ладоней, раскачивающиеся на канате мальчишки.

Одна из учениц попадалась на фотографиях чаще остальных детей. Тоненькая девочка с серьезным личиком и длинными каштановыми косами. Едва успев обратить на нее внимание, Берди перевернула страницу и снова увидела снимок той же девочки – на сей раз черно-белый, размером побольше. Прямо портрет. Фотография была подписана одним словом – «Бриджит». Снимок оказался примечательным. Лицо девочки словно светилось на затененном фоне, глаза были огромными и темными, кожа – почти прозрачной. Интересно, получилось это случайно или Долли старательно добивалась именно такого эффекта?

Краем глаза Берди уловила какое-то движение. В саду, у веранды. Повернув голову, она увидела две мужские фигуры, направлявшиеся к дому. Тоби и Милсон. Берди сидела на прежнем месте и листала альбом, но почти не замечала фотографий в нем. Ждала. Через пару минут дверь кухни открылась.

– Вас ждут снаружи, – сообщила Долли Хьюит. – Ваши друзья уходят. – Ее голос снова стал монотонным и отчужденным, глаза настороженными.

Берди поднялась, закрыла альбом и бережно положила на стол.

– Спасибо, что показали мне, – сказала она. – Правда, я еще не закончила. Может, в другой раз…

Губы Долли дрогнули в подобии улыбки, но она промолчала. Берди прошла мимо, заглянула в кухню, захватила свою сумку. Со своего места за столом за ней наблюдал Филипп Хьюит. Перед ним Берди увидела нетронутую миску с хлопьями, кувшинчик молока и ложку. Высокий белый лоб Филиппа был покрыт испариной. Похоже, он успел поговорить с матерью, догадалась Берди. Рассказал ей, кто на самом деле ее гостья. Вернее, кем она должна быть, если явилась сюда вместе с полицией. Разъяснил, что Берди воспользовалась неведением хозяйки дома. Застигла ее врасплох.

Берди кивнула ему и обернулась к Долли, стоявшей в дверях гостиной:

– До свидания, миссис Хьюит.

– До свидания.

Берди прошла через прачечную, и дверь с сеткой хлопнула за ее спиной. Вдоль дома Берди двигалась медленно, а когда свернула за угол, на дорожку, ведущую к калитке, то услышала шум воды, снова хлынувшей в стиральную машину.

– Кровь ягненка, значит? – пробормотал Дэн, пока они отъезжали от дома Хьюитов. – Окатила всю его одежду? Как думаешь, какого «ягненка» она имела в виду?

– Видимо, того самого, который висит в сарае на цепи вниз головой, – вмешался Милсон, на сей раз изменив своему правилу слушать молча.

– Не напоминайте!

– Хьюит зарезал его прошлой ночью, – сказала Берди. – Потом освежевал, выпотрошил и оставил висеть, чтобы потом разделать.

– Так он нам и объяснил, продолжая разделывать тушу. Рассказывая, что с Тревором Лэмом он не виделся, об убийстве ничего не знает и вообще уезжал в Ганбаджи, где пробыл прошлой ночью с девяти до полуночи, и, кстати, если понадобится, свидетельница, некая Пози Дилиус, это подтвердит.

– Ее имя он назвал неохотно, – добавил Милсон.

– А как же иначе? Можно лишь догадываться, кто эта мисс Пози Дилиус. Он явно не хотел, чтобы о ней узнала его жена.

– Странно, что Хьюит посетил проститутку прошлой ночью, вы не находите? В первую же ночь, которую Лэм провел дома.

Тоби выразительно взглянул на него:

– А вы можете придумать лучший способ забыть о своих бедах, Милсон?

Милсон явно мог, потому и не ответил. Тоби позволил себе легкую улыбку, больше похожую на дрожание губ, а потом продолжил:

– Хьюит вернулся домой около полуночи, переоделся в рабочую одежду, зарезал ягненка, на что, по его словам, потребовалось минут пятнадцать-двадцать, бросил одежду в прачечной, принял душ и улегся в постель, что может подтвердить свидетель – его жена. Говорит, что она сказала, что уже половина первого, когда он лег. После этого Хьюит ничего не видел. И не слышал. Как и жена, и сын. Оба они в настоящий момент нездоровы, поэтому их лучше не беспокоить. И вообще, почему бы нам не пойти куда подальше и не мешать ему заниматься делом? Пока говорил с нами, он продолжал разделывать тушу острым как бритва ножом длиной с мою руку. О господи!