Дженнифер Роу - Агнец на заклание [litres с оптимизированной обложкой]

«Они решат, что я спятила. Чокнутая пугливая горожанка, которая извелась только потому, что ее знакомый опоздал на час. А если ничего не случилось? А если я вызову подкрепление, мы заявимся в хибарку и увидим, что Тревор с Джудом копаются в компьютере или просто решили выпить и поболтать? Мне еще несколько дней здесь торчать. Нельзя допустить, чтобы они приняли меня за идиотку».

«Позвони мне. Если что-нибудь случится…»

«Ничего не случилось».

Быстро, чтобы снова не передумать, Берди вернулась в кухню, к шкафу, где нашла коробку с печеньем. Там же она видела свечи и спички, приготовленные Цикадой на случай, если отключат свет. Ну что ж, можно считать, что света нет. Берди взяла свечу, уже вставленную в старинный с виду подсвечник. «Со свечкой я буду выглядеть как Крошка Вилли Винки, – мелькнуло у нее в голове. – Зато подсвечник защитит пальцы от капель горячего воска». Она зажгла свечу и сунула в карман полный коробок спичек. Потом снова вышла из кухни и погасила свет.

Пламя свечи замерцало, отражаясь в стойке бара, зеркале, бутылках, пивных кранах, пока Берди медленно двигалась к входной двери. При мысли, что дверь придется оставить незапертой, она ощутила укол совести, но выбора у нее не было. И, в сущности, маловероятно, что паб успеют ограбить за время ее отсутствия. Все местные знают, что ночью двери паба заперты. А чужак сюда если и явится, то наверняка на машине. Приедет по дороге, прогромыхает досками моста, разорвав ночную тишину. Цикада услышит его. И Сью Суини тоже.

Берди подняла засов на двери, вышла на веранду и плотно прикрыла дверь за собой. Ветра нет – значит, дверь не распахнется. С дороги она выглядела запертой, как обычно.

«А чужак сюда если и явится, то наверняка на машине».

Обвинитель на суде над Тревором Лэмом придал этому обстоятельству большое значение. Никто не смог бы явиться в Хоупс-Энд на автомобиле так, чтобы его не увидели и не услышали в пабе, в какое бы время это ни случилось. И даже чужака, пришедшего пешком, обязательно заметили бы в те часы, пока паб открыт. Поэтому выдвинутое адвокатом Тревора Лэма предположение о бродяге, который замыслил кражу, а в итоге совершил убийство, звучало абсурдно. А это значит, что…

Берди перешла через дорогу и зашагала вдоль деревьев к малозаметной прогалине между ними, откуда начиналась тропа к дому Тревора Лэма. Деревья высились мрачной стеной. Язычок свечи едва заметно дрожал. Здесь, снаружи, он почти не рассеивал темноту. Но все-таки это было лучше, чем ничего. Гораздо лучше.

Она прошла мимо машины Джуда и направилась дальше. Звуки: журчание воды; тихие шорохи и треск в подлеске; трепет крыльев над головой, и где-то вдалеке – лай собаки.

Впереди показалось начало тропы. В кромешной темноте. Одной рукой Берди держала перед собой свечу, в другой сжимала гладкий и твердый телефон. Свернув на тропу, она двинулась по ней. Деревья обступили ее, сомкнулись над головой, заслоняя звезды в небе. Она шагала медленно, внимательно глядя под ноги. Тропа тянулась впереди. Воздух был нагретым, неподвижным и спертым, как в туннеле. Он повис вокруг, застывший и грузный, насыщенный запахами сырой земли, листьев, какой-то живности и медлительной реки. В подлеске хрустнула ветка – совсем рядом с тропой, где-то слева. Берди остановилась. Прислушалась. Подняла свечу повыше и увидела, как дрогнула рука – настолько резко, что крошечный язычок наклонился, покачнулся, заплясав среди тьмы, не в силах разогнать ее. Звук дыхания гулко отдавался в ушах. Слишком громко. Горло перехватило. Сердце билось все быстрее и сильнее.

Она здесь не одна. Рядом кто-то есть. Кто-то другой, совсем близко, прячется в подлеске. И дышит. Берди с трудом заставила себя сдвинуться с места. Колени подгибались и дрожали. Она смотрела прямо перед собой и напрягала слух, ловя каждый шорох. Еле уловимый звук послышался сзади и слева. Легчайший шелест, словно кто-то сменил позу, расслабив сведенную мышцу. Берди обернулась.

– Кто здесь? – крикнула она. Голос прозвучал тонко, совсем по-детски.

Молчание. А потом – стон. Приглушенный и страдальческий. Но не сзади, а впереди. С колотящимся сердцем Берди повернулась и снова двинулась вперед, стараясь не споткнуться. Прочь от безмолвного наблюдателя в густом подлеске. К источнику звука. По ее спине бежали мурашки, кожу сзади на шее и затылке покалывало. Она тяжело дышала, каждую минуту ожидая услышать шум и шаги, означающие, что сейчас на нее нападут сзади.