Виктория Платова: Странное происшествие в сезон дождей

— Вы не понимаете… Мы с Магдой не расставались ни на один день с тех пор, как поженились. Так что мой внезапный отъезд выглядел бы труднообъяснимым.

— Разве сложно придумать вескую причину для отъезда? Вы же писатель!

— Магда слишком проницательна, да я и не мог врать ей.

— Проще было сделать ей больно?

— Сделать ей больно? У меня и в мыслях подобного не возникало.

— И все же вы решились на эту поездку?

— Мне захотелось снова увидеть ангела.

— Ваша жена тоже была не прочь на него посмотреть?

— Я ехал сюда как друг. И вовсе не собирался, как вы выразились, мутить роман. И взял с собою Магду только затем, чтобы она убедилась в чистоте и невинности моих намерений. И не строила ненужных догадок, и не мучилась неоправданной ревностью.

— Имелся и другой способ продемонстрировать жене чистоту и невинность: отказаться от поездки вовсе. Оставить прошлое прошлому. Странно, что вы о нем не подумали.

— Я ведь сказал вам, что сожалею. Этот визит был ошибкой.

— Но теперь уже ничего не изменишь. Ваша жена очень ревнива? И как далеко она способна зайти в своей ревности?

— На что это вы намекаете?

— Просто спрашиваю. Мы с вами всего лишь воссоздаем картину происшедшего, не стоит так нервничать.

— Посмотрел бы я на вас, окажись вы на моем месте… Что же касается ревности… Я слишком уважаю свою жену, чтобы давать ей повод усомниться в моей порядочности.

— Разве? Очевидцы утверждают обратное. Вы все время вертелись возле покойной, наплевав на жену. И в какой-то момент она не выдержала, бедняжка. Публично заявила, что желает смерти своей сопернице.

— Чушь. Магда — человек тонкой душевной организации. Деликатнейшее существо, которое скорее направит гнев и раздражение на себя саму, чем на кого-либо еще.

— У вас что — две жены?

— Не понял?

— Приехавшую с вами женщину никак не назовешь деликатной. Вы постоянно ссорились, и эти ссоры слышал весь дом. Она… не дура выпить?

— После того, что Магда пережила со мной… она ненавидит алкоголь.

— И тем не менее в последние пару дней ее никто не видел трезвой. За исключением тех моментов, когда она пребывала в душевном расстройстве. Скажите, она никогда не страдала галлюцинациями и помрачением сознания?

— Никогда.

— А на почве неумеренного потребления алкоголя?

— Повторяю вам еще раз: Магда не пьет.

— Не стоит врать мне в мелочах, выгораживая жену. Иначе я подумаю, что вы врете и по более существенным поводам.

— Например?

— Например, относительно характера ваших отношений с покойной. Вы приехали сюда, чтобы попытаться все вернуть?

— Нет! Я приехал как друг!

— Несколько раз вы уединялись с ней, и это очень не нравилось вашей жене. Не поэтому ли Магда стала прикладываться к бутылке?

— Беседы тет-а-тет вел не только я. О любом из гостей можно сказать то же самое. Даже об этой русской соплячке, уж не знаю, откуда она взялась…

— А с кем-нибудь из присутствующих здесь вы не были знакомы раньше?

— Нет.

— Никогда не пересекались? Не слышали имен?

— Нет.

— А ведь эти люди составляли определенную часть жизни покойной. Так же, как и вы.

— Больше, чем уже сказал, я вам не скажу.

— Какое впечатление они на вас произвели?

— Это касается и членов семьи?

— Да.

— Ее нынешний муж — жалкое ничтожество. Тряпка и истерик. Непонятно вообще, почему она выбрала его…

— А не вас? Это вас задевало? Это выводило из себя?

— О чем вы?

— Или это вселило в вас мысль, что на фоне тряпки и истерика вы будете выглядеть намного выигрышнее? Потрясали, поди, своим свежеизданным романом?

— Глупости…

— Хотите, я скажу, как все было? Вы решили возобновить отношения, а когда вам отказали, впали в ярость и…

— И?

— Все закончилось именно так, как закончилось. Убийством вашей бывшей возлюбленной. Того самого ангела, на которого вы хотели взглянуть.

— О боже… Нет! Я любил ее. Я никогда не переставал ее любить… Не было дня, чтобы я не вспоминал о ней.

— А она и думать о вас забыла. Как о любовнике, разумеется. Вы устраивали ее в качестве друга, но это совсем не устраивало вас. Совсем.

— Оставьте свои фантазии при себе! И если уж на то пошло… я терпеть не могу детей. Даже если они тихонько сидят в уголке. Даже если заперты в кладовке за съеденное варенье. Даже если спят в своей комнате десятью этажами выше… Тогда, в Африке, мы были на десять лет моложе. И мы были свободны. А теперь оказалось, что у нее есть дети. Один из них — чернокожий с такими дикими глазами, что лучше в них не смотреть. А вторая — настоящее исчадие ада, маленькая злобная тварь. Она доводила Магду до исступления своими шалостями, которые никак не назовешь детскими.