Виктория Платова - После любви [litres]

Стволовые клетки полны скорби.

Вот для чего существует странный триумвират (фотография, газетная вырезка, статья из журнала) – он делает историю мертвой головы более выпуклой, более объемной и исполненной тайного философского смысла. Быть может, неизвестный мне расклейщик и не преследовал такую цель, а просто составлял наглядный отчет о проделанной работе – этот смысл для меня очевиден:

никто не может чувствовать себя в безопасности.

С тех пор как существуют снайперские винтовки.

Это касается не всех, в основном – богатых и знаменитых, у людей попроще есть множество других способов умереть. Не таких экзотических. Не таких пафосных. Не таких заметных, а иногда и вовсе незаметных. Смерть от голода целого африканского племени? – да и черт с ним, они всегда умирали. Цунами, унесшее жизни десятков, а то и сотен тысяч человек? – да и черт с ним, цунами существовали всегда. Как и землетрясения. Но представить mr.Тилле умирающим от голода, или унесенным волной, или раздавленным балкой в многоквартирном доме невозможно.

Смерть mr.Тилле – штучный товар.

С соответствующим ценником. И за половину стоимости, указанной на нем, можно купить не только винтаж-костюм от Biba, но и реанимировать сам модный дом. И запустить линию по пошиву курток для популяции гималайских носатых обезьян.

Штучного товара, подобного смерти mr. Тилле, – целая пробковая стена. Тех, кто получил пулю в голову, а до этого играл на бирже, или бурил нефтяные скважины, или занимался фармацевтикой, или существовал на ренту от виноградников, или скупал участки под строительство в сейсмически опасных зонах. Изучать их жизнь, а тем более – смерть – в подробностях у меня нет желания, одного mr. Тилле хватило с головой. Да и газетные вырезки, и журнальные описания – не всегда на английском и далеко не всегда на французском. То, что можно определить визуально: испанский – с перевернутыми вопросительными и восклицательными знаками в начале предложений; иврит и иероглифы, для расклейщика (фотоохотника, снайпера) границ не существует.

«Я убиваю меньшинство, которое убивает большинство», – говорил мне Алекс, вот черт, нет же!.. Он говорил совсем другое: «Я манипулирую меньшинством, которое манипулирует большинством». И убийства здесь совершенно ни при чем.

Это стена так на меня повлияла. Стена и фотографии на ней.

Я совершенно разбита.

И это при том, что невостребованными остались лотки и поддоны с папками. Сейф и компьютер. Прошло довольно много времени с тех пор, как я оторвалась от него: теперь на экране монитора плавает заставка Windows 2000.

Ну хорошо. Последняя попытка.

Поглаживая левой рукой притихшего Сайруса, пальцами правой я набираю на клавиатуре:

«Acapulco»

(именно там смерть настигла mr. Тилле, надеюсь, что слово написано правильно) – никакого результата .

«Фабрициус», «Тилле», «Эверест» и «Джомолунгма», «Las Brisas’ (название отеля в Акапулько), «GTR-industry» (название концерна mr.Тилле), – ничего, ничего, ничего!

Очевидно, смерть mr.Тилле не произвела должного впечатления на человека, скрывающегося под именем «Merche – maravillosa!» и это – не та пуля.

И это – не та голова.

– А у тебя какие варианты, Сайрус? – спрашиваю я у кота.

Вариант, который устроил бы Сайруса, – миска с едой и плошка с молоком, я напрасно мучаю бедное животное и себя заодно, пустые хлопоты, мартышкин труд!.. В папках (я заглядываю в них лишь мельком) – проспекты оружейных салонов с пометками «TOP SECRET» – красными, черными; топографические планы каких-то строений, испещренные стрелками и цифрами; панорамные снимки домов и пустынных улиц, следы маркера заметны и на них. Все это лежит вперемешку с проспектами выставок, галерей, фестивалей и биеналле, часто – заляпанными пятнами от еды и вина. Есть даже несколько обширных каталогов, отпечатанных на хорошей мелованной бумаге, – пятна на них смотрятся особенно живописно. Похоже, современное искусство не вызывает должного почтения не только у меня.

Надо бы ознакомиться с папками повнимательнее – может, тогда удастся найти хоть что-то, что объясняет их нахождение в потайной комнате, я займусь этим не сейчас, а…

А когда?

Я же собиралась убраться отсюда навсегда – еще когда наткнулась на гардеробную, полную дорогих вещей. Потайная комната – не гардеробная и заключает в себе гораздо больше опасностей, один арсенал чего стоит, одна пробковая панель с фотографиями мертвецов! Невозможно поверить в то, что это добро никому больше не понадобится. Останется невостребованным.