Наталья Александрова - Ночное солнце

– Да женщины какие-то пришли на опознание… – прозвучал второй голос, который Надежда узнала – это был противный, блеющий голосок санитара с бегающими глазами.

– На опознание? – переспросил начальственный бас.

– Ну да, на опознание… – проблеял санитар, – им, понимаете, из полиции позвонили, вызвали на опознание, а как раз его-то и нет… а меня там как раз тоже не было, один Ленька был, пьянь хроническая, он, понятное дело, наломал дров…

– А тебе не надо было Леонида без присмотра оставлять! Тебе надо все держать под контролем!

– Вообще, не понимаю, куда он мог подеваться… никогда у нас такого не было, и вот опять…

– А тебе и не надо ничего понимать! – отрезал бас. – Это не твоего ума дело! Твое дело какое?

– Выполнять все, что вы прикажете… – проговорил санитар заученно, как молитву.

– Вот именно!

Надежда отступила от занавески. При этом она задела ногой стоящую на полу банку из-под краски. Банка с грохотом покатилась. Бас за занавеской проговорил:

– Эт-то еще что такое?

Слушать продолжение увлекательного диалога Надежда не стала – она бесшумно выскользнула из комнаты и припустила по коридору в обратную сторону.

Вскоре она оказалась еще в одной комнате, где имелись обитый коричневым кожзамом диван, столик, пара металлических стульев и – о радость! – кулер с питьевой водой. Надежда налила стаканчик холодной воды и понеслась обратно в мертвецкую, где оставила бесчувственную Елену.

Когда она вбежала в мертвецкую, возле каталки, на которой лежала Елена, копошились два очень похожих друг на друга, совершенно лысых человека неопределенного возраста, в унылых черных костюмах. Один из них бережно водил по лицу Елены розовой пуховкой, второй придирчиво наблюдал за его действиями.

– Цвета добавь! – советовал этот второй. – Очень уж она бледна! Безутешные родственники будут недовольны. Им подавай покойничка румяного, жизнерадостного, как будто он только вошел с мороза или тяпнул пятьдесят грамм коньяку…

– А я с тобой не согласен! – возразил первый мужчина в черном. – К ее цвету волос некоторая бледность даже идет… получается такой, знаешь, романтический образ… как панночка в «Вие»… некоторым родственникам такое нравится…

– Оставьте ее в покое! – воскликнула Надежда, подбегая к каталке. – Не трогайте ее!

– В чем дело? – Человек с пуховкой повернулся и удивленно взглянул на Надежду. – Это ваша покойница? В таком случае мы прислушаемся к вашим пожеланиям…

– Вы что, совсем сдурели?! – не своим голосом закричала Надежда. – Крыша у вас окончательно поехала? Живого человека от покойника отличить не можете?

– Живого? – Человек в черном взглянул на своего двойника. – То-то я гляжу, какой-то у нее цвет лица нездоровый… а если она живая, почему же она тут лежит, на каталке, вместе с нормальными покойниками? Это непорядок!

– Безобразие! – возмущалась Надежда. – Что здесь у вас творится? Я буду жаловаться!

Двойники смотрели на нее недоверчиво. Видимо, они все же сомневались в том, что Елена жива. Надежда плеснула в лицо соседки водой, та охнула и открыла глаза. Надежда поднесла к ее губам пластиковый стаканчик с остатками воды и придержала ее голову, чтобы Елена могла сделать глоток.

– И правда, живая! – с явным разочарованием проговорил один из черных двойников, и они, переглянувшись, покинули мертвецкую, утратив интерес к ожившей.

Елена приподнялась, в ее глазах проступило осмысленное выражение. В следующее мгновение она с ужасом осознала, что лежит в мертвецкой, на металлической каталке, предназначенной для покойников. Она поспешно сползла с нее с помощью Надежды, и женщины торопливо направились к выходу.

Правда, выйдя из мертвецкой, они пошли не в ту сторону и оказались в коридоре, где Надежда бегала незадолго до того в поисках воды. Но тут она, к счастью, увидела дверь, выходящую на улицу, и вывела Елену на свежий воздух.

Всю дорогу Надежда просто кипела от возмущения. Ну это же представить невозможно, что в этом морге творится, до чего они докатились! Живых людей с покойниками путают! И хамство кругом, какое несусветное хамство! К ним люди попадают, у которых горе, а они так хамят!

Ну это-то как раз неудивительно, привыкли люди к человеческому горю и не реагируют уже. И санитары в покойницкой все пьяницы, нормальный человек туда работать не пойдет.

Хуже всего было то, что Надежда не могла дать волю своему законному возмущению. Елена еле тащилась рядом, видно было, что у нее слабость и руки трясутся. Она-то ничем не виновата, и так женщине досталось.