Сара Пэйнтер - В зазеркалье воды [litres]

– Ты думаешь, он верил, что у твоей матери был настоящий роман с Джеймсом Манро и никто не принуждал ее к этому.

– Да. Но теперь я не уверен, что он просто взял и ушел, – Роб повел плечами. – Я хочу сказать, что больше никогда не слышал о своем отце. Какое-то время я так сердился на него из-за его ухода и на маму из-за того, что она спала с этим богатым ублюдком, что больше не мог ни о чем думать. Но потом я по-настоящему разозлился на Манро. Может быть, мама все-таки говорила правду, и он заставил ее… а может, и нет. Но так или иначе он влез в отношения моих родителей.

Роб все время смотрел на стол, теребя этикетку своей пивной бутылки и отрывая от нее мелкие кусочки.

– Я думал, что оставил все это позади, но наш переезд в Арисейг всколыхнул прошлое. Как будто оно осталось здесь и дожидалось моего возвращения. С тех пор я много думал о тех первых днях после ухода отца. Мы с мамой были потрясены, но она не желала ничего обсуждать. Мне казалось, что она пребывала в замешательстве. То есть все вокруг как будто знали про ее связь с Манро-старшим и осуждали ее за это.

– Это оборотная сторона деревенской жизни, – заметила Стелла.

– Мне известно, что когда мама в тот день вернулась с работы, то нашла записку. Я никогда не видел ее и не знаю, что там сказано. Мама просто сказала, что он извинился перед ней. Его чемодан исчез вместе с его одеждой, бритвой, зубной щеткой, наполовину прочитанной библиотечной книжкой и его паспортом, но дело в том… – теперь Роб напряженно посмотрел на Стеллу, как будто хотел, чтобы она осознала важность его слов, – дело в том, что он не взял свою медаль.

– Я не…

– Он любил эту проклятую штуку. Изводил меня до безумия рассказами о том, как его дед вернулся после войны с этой медалью. Теперь, если подумать об этом, я не могу поверить, что он ушел навсегда, так и не забрав ее.

– Может быть, он не хотел уходить навсегда. Возможно, он считал, что когда-нибудь сможет успокоиться и вернуться домой. – Пока Стелла говорила, у нее покалывало кожу. Она вспомнила, как собирала собственную вещевую сумку, не имея четкого представления о том, как долго ее не будет в Лондоне, отчасти обезумевшая от горя и предательства.

Тем не менее она взяла с собой маленькую стеклянную чернильницу.

Стелла хотела как следует прогуляться, чтобы прояснить голову, но вместо этого сразу же направилась домой. Она не имела представления, собирается ли рассказать Джейми о подозрениях Роба, но надеялась, что ее интуиция пробудится в нужный момент и подскажет наилучший курс действий.

Джейми и Натан находились в гостиной со стаканами виски в руках. Натан явно не так давно встал с постели, поскольку его волосы были растрепаны и он был одет в халат из темно-синего блестящего материала, подозрительно похожего на шелк. Сейчас он мог бы без труда пройти кастинг на роль «международного плейбоя» в малобюджетном кинофильме.

– Присоединяйтесь к нам, – предложил Натан, одарив ее сияющим взглядом. – Мы празднуем окончание карьеры Джейми Манро как автора бестселлеров в рейтинге «Нью-Йорк таймс».

– Ах, довольно об этом, – сказал Джейми. После разговора с Робом, потеющим и брызгающим слюной, Джейми казался еще более здоровым, чем обычно. Его кожа мягко блестела, а глаза были чистыми и ясными.

– Я серьезно. – Натан поднял свой бокал, салютуя Джейми. – Должно быть, ты первый автор, который вернул свой аванс в четверть миллиона долларов по такой безумной причине.

Стелла открыла рот, собираясь что-нибудь сказать в поддержку Джейми и его решения, но тут собаки разразились громким лаем, а потом раздался звон старинного дверного колокольчика.

– Я пойду, – сказала она и встала.

Стелла отозвала собак и утихомирила их. Она ожидала увидеть пронырливую журналистку из «Рекорд» или случайного туриста, надеющегося на какое-то пристанище. На человека, от которого можно быстро отделаться, а потом, как она надеялась, остаться наедине с Джейми и поговорить о том, что она услышала от Роба. Она настолько была погружена в свои мысли, что не сразу узнала мужчину, стоявшего на крыльце.

Бен крутил головой, осматривая внутренний двор, а потом остановил взгляд на Стелле.

– Теперь я понимаю, почему ты остаешься здесь, – сказал он.

Стелла попыталась приспособиться к новому ощущению. Он выглядел одновременно знакомым и совершенно незнакомым человеком.

– Что ты здесь делаешь?

Он непринужденно улыбнулся: