Дарья Кожевникова - Опасный танец втроем

— Буду ловить такси, — невозмутимо ответила Маша.

— Ой, да что с тобой говорить! Ты же упертая, как осел! И по образованию от него недалеко ушла.

— На среднюю школу и четыре курса в универе, — уточнила Маша, любовно поправляя сбившийся листик салата на остатках бутерброда.

Мама что-то хотела ей возразить, но потом махнула рукой. Да и знала уже, что все равно все ее слова ни к чему не приведут. Что ее упрямая дочь все равно будет стоять на своем и жить так, как ей нравится. Работая в ресторане, собирая у себя друзей или же убегая к ним. И упорно не желая обременять себя ни учебой, ни семейной жизнью.

Наблюдая за мамиными сборами, Маша медленно доела свой бутербродик, сполоснула руки. Потом поцеловала маму на прощание и отправилась в свою комнату. Разумеется, спать. Но легла не сразу. Вначале постояла у окна, разглядывая пустующие качели. Вспоминая Глеба и свой недавний с ним разговор. Да, ввязался парень в нешуточную игру. Далеко не каждый на такое решится. Но Маша, несмотря на все его предупреждения, испытывала большое желание помочь ему всем, чем только будет возможно. Не только потому, что симпатизировала ему. И не только потому, что любила в меру острые ощущения — тут-то как раз о мере речь уже и не шла. Нет, была у Маши еще и другая причина. Просто ей тоже было за что расквитаться с этими свирелевцами. В одиночку у нее на это не было шансов, но вот если присоединиться к Глебу… Маша вздохнула, отошла от окна. Но ложиться все еще не спешила, взбудораженная своими воспоминаниями. В ее работе было, наверное, меньше грязи, чем представлялось маме, но все-таки гораздо больше, чем можно было мечтать. Официантки, почти как и стюардессы, были яркими цветами, украшающими рабочее место. Но в то же время вкалывающими порой, как последние рабы, только не в самолете, а на земле. И главное — уязвимыми. Незащищенными в первую очередь от грубости и хамства клиентов. Только начиная работать, Маша и не ждала, что ей будет легко, поэтому довольно быстро закалилась, внутренне зачерствела, приучив себя не брать все близко к сердцу. Но это она надела внутреннюю броню от слов. А ведь еще оставались действия. Такое, к счастью, случалось гораздо реже. За годы Машиной практики — всего два раза. И один из этих двух раз произошел с ней самой. Когда по пути из зала на кухню ее реально попытался изнасиловать один из этих самых свирелевцев. Догнал в служебном коридоре, зажал в углу, разорвал на ней юбку. К счастью для Маши, ей на помощь подоспел их сотрудник, молодой повар Ванечка, совсем еще парнишка. Ему удалось вырвать Машу из лап пьяного подонка. Потом всем коллективом ее успокаивали на кухне, стараясь унять охватившую ее истерику. А еще позже, дня через два, Ванечка оказался жестоко избит на улице, когда вечером возвращался домой. Может, это было и простым совпадением, но Маше в это мало верилось, хотя доказательств у нее и не было никаких. Ее спаситель упорно молчал, как она ни пыталась его выспрашивать. Однако само его молчание Маше много о чем говорило. В больнице она навещала его каждый день, после они не виделись — парень был уволен без объяснения причин. Все, что Маше оставалось, — это помочь ему деньгами, пока он не восстановится. Сделала она это тайком от него, через его мать, отказавшись ради этого от покупки сережек с бриллиантами, на которые копила. Но это была такая мелочь в сравнении с тем, что сделал ради нее этот паренек! Только вот сделает ли еще хоть когда-нибудь, отважится ли повторить свой подвиг, если снова так сложатся обстоятельства? Больше всего Маша опасалась как раз того, что парню изломали не столько тело, сколько душу. И всякий раз, как только она вспоминала о нем, ярость душила ее. Ярость на того подонка, который как ни в чем не бывало продолжал гулять в их ресторане вместе с остальными. На Машу он, правда, больше не посягал, но и это ее мало успокаивало. И потом, кроме него были ведь и другие. Например, бандит со странной кличкой Керубино, один из ближайших подручных седого львиноголового босса. Он не делал попыток приставать к Маше, но порой так на нее смотрел, пристально, вызывающе, что она нисколько не сомневалась в том, что пока защитой от него ей служит только внимание их босса. Однако события могли по-всякому развернуться. Маша, со времени первого нападения успевшая освоить несколько полезных приемов самообороны, точно знала, что не станет безропотной жертвой. Но во что все это выльется, пока можно было только гадать. То, что ее в этом случае уволят, уже не вызывало сомнений.