Ольга Баскова: Сокровище падишаха

— Подумай лучше о себе! — закричал он. — Ты обречена, обречена!

Она ничего не ответила, лишь помахала рукой. Чертыхаясь, Владислав полез в воду, оказавшуюся довольно холодной. Острые камни кололи ступни. Машковский нырнул и сразу погрузился в царство свай и ржавых металлических тросов. Найти кольцо без специального снаряжения, голыми руками, было невозможно. Он сжал кулаки. Только не сдаваться! Завтра он вернется сюда с пилой, как обещал Галине, и с аквалангом. Драгоценность будет принадлежать ему. Настроение сразу скакнуло вверх. Сейчас он выйдет и скажет этой дуре, что козырная карта все же у него… Он рванулся из воды всем телом, чтобы выплеснуть в лицо бывшей очередные угрозы, но поскользнулся на гладких, заросших зелеными водорослями камнях и упал на один из коротких тросов, облепленных мидиями, надежно скрывшими его от посторонних глаз. Коварный металлический стержень пропорол ему правую ягодицу, и чистая вода окрасилась кровью. Машковский задрожал, но не от боли, а от суеверного ужаса. Еще недавно воду окрашивали блики от перстня. Наверное, высшие силы посылали ему знак, предупреждали о несчастье, а он не внял. Зажмурив глаза, Слава резко открыл их и взглянул на дом. Галя по-прежнему стояла на веранде второго этажа, и неизвестно, видела ли, что с ним случилось или нет. Но в любом случае она не могла ему помочь.

Машковский с трудом выбрался на берег, сел на серую гальку, тут же вымазав ее красным, и внимательно осмотрел рану. Кровь хлестала, как из шланга, и Владислав подумал, что умрет здесь, на берегу, возле полуразвалившегося дома, и им с Галей уготована смерть на этом богом забытом клочке земли. Неужели они вместе отправятся на небеса? Впрочем, что-то подобное он говорил совсем недавно. Если людям суждено быть вместе…

— Галя! — заорал Владислав, собрав последние силы. — Иди ко мне! Я уже не причиню тебе вреда!

Она стояла, не шелохнувшись, как маленькая статуя с отбитым носом на фонтане.

— Я напоролся на трос, — продолжал он, разворачиваясь к ней бедром. — Если ты окажешь мне помощь, я отпущу тебя.

— У меня нет шины и бинтов, — ответила девушка.

— Может быть, в этом доме что-то есть? — с надеждой спросил мужчина. — Я прошу тебя, помоги и иди на все четыре стороны. Ты видела, что через пару километров есть автобусная остановка. Когда приедешь в город, не забудь вызвать «Скорую».

Галя медлила, но Слава знал, что она ему не откажет. Он слишком хорошо изучил бывшую жену. И действительно, вскоре она открыла засов и заспешила к нему, держа в руках старую аптечку, наверное, оставшуюся от хозяев.

— Мне удалось найти бинты, и чистые, — сказала девушка. Славик шевельнул губами:

— Спасибо. Перевяжи рану как можно туже.

Она наклонилась над ним, выполняя его просьбу и вытягивая бинт, насколько хватало ее сил, как вдруг почувствовала стальные пальцы на своей шее.

— Слава, что ты делаешь? — Глаза Галины расширились от ужаса. — Я же спасаю тебе жизнь!

— Потом ты меня сдашь и глазом не моргнешь, — прошипел мужчина, бледнея от усилия. — Тебя необходимо убить, и черт с ним, с этим перстнем. После смерти Татьяны мне и так досталось много антиквариата. Есть и собственные накопления. Все это позволит мне жить безбедно в какой-нибудь теплой стране.

— Слава, не совершай очередной ошибки, — девушке не хватало воздуха. Несмотря на кровопотерю, бывший муж оказался довольно сильным, и ее попытки освободиться выглядели как жалкие потуги. Перед глазами уже плыли красные круги, и она подумала о свете в конце туннеля, который видят люди, находящиеся в состоянии клинической смерти, однако ничего подобного ей не примерещилось. Ничего, кроме громкого голоса Германа:

— Ты, негодяй, отпусти девушку!

Сознание возвращалось к ней постепенно. Голос любимого, не менявшийся ни в громкости, ни в частоте, ни в тоне, заполнял ее ушные каналы, стучась в тонкие защитные мембраны у их основания. Позднее он словно просочился сквозь барабанные перепонки в ее мозг.

И все же это было кое-что осязаемое, за звук можно было ухватиться, что она и делала, стремясь к нему всем своим существом, как пловец, поднимающийся из глубины моря, стремится к его далекой поверхности, покрытой тяжелыми колышущимися складками, но привлекающей обещанием воздуха и света.

«Герман, поздно, я уже мертва», — хотела сказать она, однако руки Славика разжались, и кто-то, подхватив Галину, старался привести в чувство, потом облегченно произнес:

— Жива, слава богу, жива.