Борис Воробьев - Искатель, 2019 № 02

Когда они тащили труп к яме, сквозь полиэтилен Ремин чувствовал голову Крылова, выпуклости на месте его носа и ушей и какую-то странную впадину на том месте, где предполагался затылок. Ремин старался смещать руки, но правая все равно предательски сползала в эту вмятину и очень удобно располагалась в ней.

Он взял лопату из багажника, натянул перчатки. В левой среднему пальцу что-то мешало, он снял перчатку и, вывернув, вытряхнул дохлую осу. Трава мешала идти, путалась под ногами. В прошлый раз, кажется, яма находилась ближе к поляне, там еще были кусты. В темноте Ремин не понял, что за кусты, а теперь рассмотрел густые заросли волчьего лыка, краснеющие созревшими ягодами. Ремин сделал шаг, но за густыми листьями не смог рассмотреть ничего. Красные ягоды смотрели на него, как маленькие злобные глаза, тысячи хищных глаз, желающих его смерти. Перехватив лопату, штыком он отодвинул мешающие ветки.

Груда черной лесной земли, смешанной со светлым песком, закрывала край глубокой ямы. Ремин вытянул шею, чтобы заглянуть на самое дно. Яма была пуста, на неровных краях отпечатки человеческих ладоней, глубокие борозды от пальцев, отпечатки ботинок на беспорядочно разбросанной земле. У Ремина потемнело в глазах, он уронил лопату и, схватившись за ветки, чтобы не упасть, раздавил несколько ягод. Крылов выбрался из ямы и теперь охотится за ними. Человеческие следы терялись в траве — кажется, теперь Крылов при ходьбе чуть подволакивает ноги.

Ветка, как змея, выскользнула из руки. Ремин посмотрел на ладонь, что-то красное и жидкое запятнало пальцы. «Это кровь, — подумал он, — кровь Крылова на моих руках». Он взглянул на вторую руку, но она была чиста, аккуратный маникюр, как из салона. Порыв холодного ветра вернул ему рассудок. Это не кровь, просто сок от раздавленных ягод. Кажется, волчье лыко ядовито, вспомнил Ремин. Он достал из кармана носовой платок и протер ладонь, как злоумышленник стирает свои отпечатки с орудия преступления. В лесу стало темнее, теперь Ремин видел, что яма приобрела человеческие очертания и на дне ее шевелится какая-то тень. Сердце ударилось о грудину, и Ремин понял, что сейчас умрет. Деревья над головой зашумели, и в этом шуме Ремин различил единственное слово: «Беги!»

Как внезапно ожившая статуя, отрывая от земли окаменевшие ноги, он успел обернуться и понять, что в яме никого нет, а есть лишь причудливая игра света и тени.

По пути он позвонил Гурскому, наплевав на осторожность. Ремин был удивлен, что в такой глуши вообще ловит сотовая связь. Гурский ответил сразу, наверное, держал телефон в руке.

— Там пусто, — сказал Ремин, — он выбрался.

— Понятно, — ответил Гурский после долгого молчания, Ремин уже подумал, что связь прервалась. Колея петляла в траве, иногда скрываясь из виду; нависшие ветки деревьев так и норовили хлестнуть лобовое стекло.

— Я собираюсь сваливать, — сказал Ремин. — Прямо сейчас. Заеду домой за вещами и свалю на пару недель.

— Ты думаешь, все просто закончится само собой? — спросил Гурский.

Колеса попали в выбоину, машину тряхнуло. Ремин едва не ткнулся головой в потолок и выругался.

— Алло, алло, ты пропадаешь! — голос Гуре кого был не на шутку встревожен.

— Да все нормально, нормально, — ответил Ремин, пытаясь удержать в руках руль. — Я не знаю, просто хочу спрятаться и подумать некоторое время. Я запутался, сердце подводит;

— А я не хочу бежать, — сказал Гурский, потом добавил что-то неразборчиво — машина въехала в зону неуверенного приема, и Гурский пропал.

Ремин не знал точно, куда уедет, просто поедет в аэропорт и возьмет билет на ближайший самолет куда угодно, сколько бы это ни стоило. С работой он как-нибудь разберется, у него оставалось достаточно неиспользованных дней от отпуска, которые он хотел потратить, чтобы провести время с Кариной, но что поделаешь.

Еще одна мысль согрела его против воли — за время его отсутствия Крылов разберется с Гурским и наверняка успокоится, оставит Ремина в покое, удовлетворит жажду мести, насытится. Ремин одновременно испытывал угрызения совести и радость от того, что нашел выход из казавшейся безвыходной ситуации. Боязнь за собственную жизнь оказалась сильнее дружеских чувств, которые он испытывал к Гурскому, а сердце в груди выстукивало злобное стаккато, и желание выжить любой ценой подавляло все остальные желания.

Времени на поездку он затратил больше, чем рассчитывал. Было уже далеко за полдень, когда машина свернула на подъездную дорожку к дому. В голове крутился список вещей, которые нужно взять с собой. Джинсы, джемпер, майки, носки, трусы, обувь, зубная щетка. Он даже еще не решил, куда полетит, север и юг, восток и запад были одинаково открыты и одинаково безразличны. Ремин неаккуратно припарковал машину, вывернув колеса до упора. Может, стоит вызвать такси? Уговаривая неподатливый замок входной двери открыться, он отмел эту мысль. Если Крылов разберется с Гурским, больше не будет нужды заметать следы и скрываться, можно оставить машину на стоянке аэропорта. Ремин делал так, еще когда был счастлив, когда Кристина и Карина были рядом, были вокруг него. Они улетали на несколько недель, машина пылилась на охраняемой стоянке, а потом хохочущая Карина пальцем рисовала на капоте большое неровное сердце.